Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

Да, Аднан осмелился критиковать президента за оскорбление Саджиды, но даже нападки на Саддама не могли оправдать такого убийства. На самом деле все было гораздо проще. В первую неделю года Саддам отменил ежегодный смотр войск, так как был раскрыт заговор с целью покушения. Мишенью заговорщиков должна была стать трибуна, где находились бы Саддам и его семья. Аднана, который в тот день случайно оказался в другом месте, сочли виновным. Такое решение было вполне в духе Саддама. И, конечно же, из этого следовало, что Аднан уже был в сговоре с американской разведкой.

Саддам распорядился доставить обломки вертолета во дворец и пообещал, что лучшие эксперты страны по авиакатастрофам обнаружат причины "происшествия". Эти обломки и по сей день, наверное, ржавеют в подвалах дворца, никакие расследования так и не были проведены.

Демонстрация моей преданности Саддаму временно была отложена. Вскоре после решения Кусая, младшего сына президента, развестись со своей женой Ламией, жестокость старшего сына вновь напомнила о себе. Через несколько дней после их развода я услышал о происшествии, в которое поверил с трудом. Ходили слухи, что Ламия, тяжело переживала разрыв и нашла утешение, познакомившись с одним юношей. Отношения между ними были платоническими, но когда об этом узнал Удай, он увидел в этом надругательство над честью брата и решил действовать. Парня вытащили из дома родителей, и четверо мордоворотов Удая его избили. Считая, что этого будет недостаточно, Удай приказал одному из своих людей содрать у парня кожу с гениталий. Изобретательный малый отрезал пенис несчастного мальчика и совершил такие жуткие вещи с его яичками, что я даже не могу заставить себя описать это. А юноша был все ещё жив. Его оставили лежать в луже собственной крови и рвоте. Парень умер бы, если бы перепуганные родители не бросились его искать. Хотя Ламия и была разведена с братом Удая, послание было ясным: женщины семьи президента, бывшие или настоящие, были запретны.

В июне мы узнали из газет, что в Польше прошли первые свободные выборы за пятьдесят лет, и правящая коммунистическая партия потерпела поражение. Режимы Венгрии, Восточной Германии, Чехословакии, Болгарии и Румынии постигла та же судьба. Начались разговоры об объединении Германии. С распадом восточноевропейского блока угроза ядерной войны отступала и был виден конец "холодной войны". Большинство людей на Западе радовались этому, но в США это вызвало смешанные чувства. Чем могли Соединенные Штаты оправдывать наращивание своей военной мощи, если главная угроза - от СССР отступила? Огромная система производства вооружений грозила обанкротиться, а роль всемирного защитника "демократии" уже никому не была нужна. Как единственной теперь супердержаве, Америке была нужна новая роль и новый враг. Ирак, возглавляемый Саддамом Хусейном, быстро вошел в список потенциальных кандидатов на это место.

Пока народы говорили о всеобщем мире, дела на Ближнем Востоке шли как обычно. Вероятность новой арабо-израильской войны оставалась по-прежнему высокой. Между Израилем и Ираком всегда были напряженные отношения, усугублявшиеся желанием Саддама царить во всем регионе. Победа над Ираном сделала Ирак в глазах арабов олицетворением их стремления к военному превосходству, и Тель-Авив опасался Ирака больше всего, а США не могли мириться с мыслью, что главные запасы нефти во всем мире будут в руках одного человека. Раз Саддам придерживался прежней политики, новая конфронтация была неизбежна.

В конце концов, то, как это произошло, удивило почти всех.

В начале нового года Латиф снова объявился. Это произошло утром, в пятницу в начале января. И телефон вновь прозвонил ровно в 11 часов. Когда я снял трубку, никто не ответил. Я всем сердцем надеялся, что это Латиф, а не кто-то другой использует код от его имени.

Наша встреча была точным повторением той, что была более года назад, когда Латиф прошагал мимо меня на вокзальной площади, устремился к тому же месту возле стены и проследовал дальше, а я за ним. И вновь мы не заговаривали друг с другом, пока сообщник Латифа не прошел мимо нас и не дал знать, что все в порядке.

- Приятно видеть тебя снова, Макаелеф, - сказал Латиф с большой теплотой. - Я боялся, что этого уже не произойдет.

- Я также очень рад видеть тебя, Латиф. Где ты был?

- В аль-Мавсиле, - ответил он. - Я пытался послать тебе весточку, но...

- Да, - ответил я. - Я получил послание, но оно было столь неопределенным, что я не уверен, что правильно его понял.