Микаел Рамадан: Тень Саддама Хусейна

Амна была обеспокоена этой новостью. Она не доверяла Саддаму и его окружению и боялась, что все это окажется какой-то ловушкой. Мое собственное настроение едва ли было более оптимистичным, но, чтобы успокоить её, я посмеялся над её страхами.

- О какой ловушке ты говоришь? - насмешливо спросил я её. - Если Саддам захочет отправить меня в тюрьму, ему достаточно щелкнуть пальцами. Я обыкновенный учитель. Что я могу предпринять?

- Тогда чего он от тебя хочет?

- Ты прямо как твой отец, Амна. У тебя в голове только заговоры и интриги. Президенту сказали, что мы с ним словно близнецы, и ему захотелось посмотреть на меня. Возможно, чтобы развлечься. Впрочем, это неважно. Ведь я не могу отказаться. - Несмотря на свою браваду, внутри я весь дрожал.

На следующее утро за мной заехала машина и меня отвезли на квартиру моей сестры в Багдаде. Мы ехали часа два. Акрам каким-то образом напросился сопровождать меня, и сестра возбужденно порхала вокруг нас, словно встрепанный воробей. Даже в лучшие времена она вызывала невероятное раздражение, а в это утро была просто невыносима. Сама мысль, что её мужу и брату была дарована аудиенция у "изумительного" Саддама, превосходила все её самые сумасбродные мечты.

Ровно в 11 часов в нашу квартиру прибыли два офицера республиканской гвардии, из отряда личной охраны Саддама, и отвели нас с Акрамом в спальню. Здесь нам приказали снять с себя всю одежду. Я заколебался, обменявшись взволнованным взглядом с Акрамом, но один из гвардейцев быстро сделал шаг вперед.

- В чем проблема? - спросил он, улыбаясь. - Мы везем вас к самому важному человеку в арабском мире. К человеку, у которого есть враги. Никому не разрешается приближаться к президенту, пока мы не удостоверимся, что при нем нет оружия. Таков порядок, и ни для кого не делается исключений. Пожалуйста, поскорее, Саддам ждет вас.

Обыск продолжался несколько минут, затем нас вывели из квартиры и посадили в поджидавший черный БМВ. Машина на большой скорости рванулась вперед, а Вахаб осталась около дома, всхлипывая от счастья, и махала нам вслед рукой. Мы пересекли Армейский канал, затем повернули на север, миновали Средние ворота, единственные уцелевшие ворота древней стены, окружавшей Багдад, воздвигнутой почти 900 лет назад. Вскоре мы въехали в Каиро - элитарный район особняков на северо-западе города - и через несколько минут остановились возле элегантного двухэтажного особняка, который, как я правильно предположил, был одной из нескольких частных резиденций Саддама.

Нас проводили в дом и повели по слабо освещенному холлу мимо нескольких стражников, одетых в щегольскую форму. Дверь направо была открыта, и нас ввели в просторную, великолепно украшенную комнату. В отличие от холла здесь было обилие света, причем дух захватывало от великолепия. Стены и потолок были белоснежными, их оттеняли изысканные панели в форме золотых листьев. В комнате находилось множество древних реликвий и произведений искусства, которые я был не в состоянии как следует рассмотреть и оценить, но чувствовал, что эта коллекция демонстрировала одержимость Саддама древними сокровищами. На берегах рек Диджла и Евфрат, где некогда стоял город Вавилон, окруженный огромной стеной, археологи обнаружили сокровища, датируемые четвертым тысячелетием до нашей эры. Я не сомневался, что многие из них стали личной собственностью нового президента.

В центре комнаты был расстелен великолепный ковер цвета бургундского с официальной печатью Ирака, стоимость которого, вне всякого сомнения, превышала цену всего, чем я владел. На ковре стояли стулья с прямыми спинками, стилизованные под мебель времен царя Навуходоносора.

В комнате находилось несколько человек. Я предположил, что это были министры правительства или члены республиканской гвардии, но узнал лишь одного - Таху Ясина Рамадана аль-Джазрави, низенького, толстого, неприятного на вид человека, главнокомандующего народной армией, милицией партии Баас. Его недавно повысили до первого заместителя премьер-министра, и он был членом Совета революционного командования более 10 лет. Хотя мы оба носим имя Рамадан, я рад сообщить, что мы не являемся родственниками.

Один из охранников велел нам с Акрамом присесть. Через минуту мы снова встали, так как в комнату вошел Саддам со своим пятнадцатилетним сыном Удаем, который по росту уже догнал отца. Саддам широко улыбнулся и развел руки, чтобы обнять меня. Поцеловав меня в обе щеки, согласно арабскому обычаю, Саддам отступил на шаг и протянул открытую ладонь к моему лицу.