Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

- Да, Саддам, понимаю. Ты хотел бы, чтобы я занял твое место.

Мне не очень улыбалась перспектива открыто пройти по улицам Арбила под видом Саддама. Но если такова моя судьба, мне следовало лишь положиться на волю Аллаха. Те дни, когда я боялся за свою жизнь, давно миновали, но я не хотел, чтобы мои дети росли без отца.

- Ты проницателен, как всегда, - заметил Саддам, - ты поедешь?

- Как и всегда, если мой президент велит мне идти, то я поеду. Но я не могу спокойно думать о прогулке по Арбилу, Саддам. У меня тяжелые воспоминания, связанные с этим местом.

- Да, конечно, я забыл. Твоего друга Мухаммеда убили недалеко от Арбила. Хорошо. Место встречи будет изменено. Думаю, мы сможем провести её в аль-Мавсиле. Таким образом, ты будешь ближе к аэропорту и в стороне от дороги, на которой был убит Мухаммед.

Это было необычайно щедро для Саддама - пойти на уступку, чтобы не задеть мои чувства, ведь его решение послать меня на север в качестве дублера проскользнуло ещё в разговоре с Удаем около года назад.

Очевидно, теперь он был готов подвергнуть меня большему риску, чем раньше. Его решение уклониться от встречи с курдами, возможно, было разумным, исходя из интересов нации, но меня не оставляло отчетливое впечатление, что я стал менее необходим, чем прежде. Возможно, причиной этого было презрение, порожденное фамильярностью.

В полете к аль-Мавсилу меня сопровождали Хашим, Тарик Азиз и Мустафа Хассан, сотрудник секретной службы. Это оказался единственный случай, когда я путешествовал вместе с Тариком, и я нашел, что он оказывает на меня успокаивающее действие. Казалось, он искренне сочувствовал мне, когда прибытие в аэропорт вызвало у меня воспоминания о моих последних часах с Мухаммедом.

- Я не очень хорошо его знал, - сказал Тарик, - но я слышал, что он был хорошим человеком. Вы провели вместе много времени?

- Я был рядом с ним ежедневно в течение трех лет, - ответил я, - но я избегал его дружбы.

- Да, его избегали даже свои товарищи-офицеры в госбезопасности. Он...

- Что я слышу? - Прервал я его, моментально забыв свое место. Мухаммед был в госбезопасности?

- А ты не знал?! Ладно, даже если я был неосторожен, то сейчас это вряд ли имеет значение. - Перед тем, как продолжить, Тарик нервно взглянул через плечо, чтобы убедиться, что Мустафа не подслушивает. - Да, Мухаммед был в четырнадцатом отделе.

- В четырнадцатом? Специальные операции?

- Да, конечно. Ты же знаешь, что тебя относят к специальным операциям?

- Да, но я не мог даже предположить, что Мухаммед...

- А как ты думаешь, откуда он пришел? - прервал меня Тарик, очевидно потешаясь над моей явной наивностью.

- Из администрации президента.

- Брось, Микаелеф, неужели ты действительно веришь, что специалист по такому важному вопросу, как наблюдение за двойниками президента мог бы оставаться служащим из администрации Президента?

- Полагаю, что нет, но...

- Ладно, прости меня за то, что лишил тебя иллюзий, но не думай плохо о Мухаммеде из-за того, что ты услышал. Я уверен, что если он сам не рассказал тебе об этом, то только ради твоих же интересов.

Позднее, размышляя над этим, я уже не удивлялся. Служба госбезопасности подразделялась на несколько различных отделов, но четырнадцатый был одним из самых больших и наиболее важных. В своем центре в Салман Пак, в восемнадцати километрах к юго-востоку от столицы, они готовили наиболее ответственные закрытые операции как дома, так и за границей. Казалось абсолютно логичным, что работа по наблюдению за двойниками президента была поручена именно им. Тем не менее я ничего не мог поделать и чувствовал себя раздавленным, узнав, что человек, которого я считал своим близким другом и доверенным лицом, на самом деле работал на организацию типа немецкого гестапо.

Тарик старался утешить меня.

- Не всех офицеров госбезопасности можно оценивать по общепринятым меркам, Микаелеф. Мухаммед был тебе хорошим другом, и ты на него всегда мог положиться. Такое доверие - вещь редкая, особенно в Ираке.

Его высказывание напомнило мне о его собственных длительных отношениях с президентом.

- Саддам доверяет тебе, Тарик.

- Надеюсь на это. Я ещё никогда не давал ему повода усомниться во мне.

- Все-таки ты не мусульманин.

- Да, я христианин, - небрежно ответил Тарик, - но это Саддама не волнует.

- Жаль, что не все иракцы, - добавил я, - понимают, что религия не имеет отношения к дружбе и доверию.

- Да, действительно, Саддам много сделал, чтобы уменьшить напряженность между различными религиозными группами, но ни один человек не может предугадать, что произойдет через несколько сотен лет. К счастью, христиан в Ираке мало и у Саддама нет никаких причин опасаться их.