Уильям Сароян - Приключения Весли Джексона

Я переходил из одного бара в другой, но отца нигде не было, а уже перевалило за десять. Я позвонил в лагерь, чтобы узнать, кто дежурит по казармам. Это был кто-то мне знакомый. Я просил его оказать мне услугу и не отмечать моей неявки, но он сказал:

- Вы в армии, дружище. Если вас не будет на койке в одиннадцать часов, ответите за самовольную отлучку.

Есть же в армии такие люди! Я так разозлился, что повесил трубку и решил совсем не возвращаться в казармы - ни к утренней побудке, вообще никогда. Пускай меня возьмет военная полиция.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Весли совершает самовольную отлучку и встречает женщину, поющую в снегу "Валенсию"

Я бродил из одного конца города в другой. Около полуночи пошел снег, и ненавистный мне город преобразился.

Свежий снег покрыл уличную слякоть, все стало белым, молчаливым. Я зашел еше в несколько баров, выпил в каждом по стаканчику-другому, разглядывал людей, прислушивался к их разговорам. Выйдя из одного бара, я решил наконец пойти в гостиницу и, если отца все еще нет, снять его комнату и лечь спать - мне хотелось сохранить комнату для отца, пока он не вернется, а если он больше не вернется, оставить ее за собой. Это была славная комнатка, мне было в ней уютно, как дома.

По дороге в гостиницу я повстречал женщину: она вышла из бара, распевая, как пьяная, - а у меня даже сердце остановилось потому что пела она "Валенсию", мою песню! Песню, которую я перенял от отца. Я так в нее и вцепился.

- Откуда вы знаете эту песню?

Женщина уставилась на меня и улыбнулась, и тогда я обнял ее и поцеловал, оттого что я здорово выпил и очень устал, а она была от меня так близко.

- Вы должны мне сказать, - настаивал я. - Где вы слышали эту песню? Кто-нибудь спел ее вам, правда?

- Пойдем ко мне, - сказала женщина. - Господи боже мой! Пойдем ко мне.

Когда мы подошли к подъезду довольно большого красивого здания, женщина сказала:

- Мой особняк, мой собственный дом.

Я опять ее обнял и поцеловал, а она сказала:

- Господи боже мой!

Навстречу нам выбежала негритянская девушка, одетая, как официантка из хорошего ресторана, и помогла своей хозяйке снять пальто. Посуетившись еще вокруг хозяйки, она убежала с пальто вверх по лестнице. Женщина обернулась ко мне и шепнула:

- Ну-ну, не бойтесь. Зайдем ко мне, посидим, выпьем по рюмочке.

Когда мы поднялись на второй этаж, я увидел, как из одной комнаты вышла какая-то девушка с длинными рыжими волосами и пошла куда-то по коридору. Она была одета в очень дорогое с виду вечернее платье и выглядела такой красивой, что я сказал себе: "Как же я смогу найти когда-нибудь жену, если каждая встречная девушка кажется мне настоящей красавицей? Кто бы она там ни была!"

Хозяйка провела меня в очень большую комнату со множеством стильной мебели, кабинетным роялем и тремя телефонами на столе. Спустя немного в комнату вошла негритянка и закрыла за собой дверь.

- Все в полном порядке, мисс Молли, - сказала она.

- 0'Коннор звонил?

- Звонил, мэм.

- Что он сказал?

- Просил вас позвонить.

- Кто-нибудь в доме есть?

- Только одна Мэгги, и она сейчас уходит.

- Хорошо, Дэзи, - сказала женщина. - Я буду дома, если что понадобится.

Негритянка вышла и вскоре вернулась с большим серебряным подносом, заставленным всякой всячиной. Она поставила его на маленький столик и опять ушла, а хозяйка спросила, с чем я буду пить - с водой или содовой. Я сказал - с водой, и она мне приготовила виски с водой. Это была красивая женщина, с гордо посаженной головкой и уложенными на затылке волосами. Тело у нее было пухлое, мягкое, руки - полные, белые, кисти рук - маленькие, с толстенькими пальчиками. Ей было приблизительно столько же лет, что и моей нью-йоркской знакомой, но это была совсем другого типа женщина.

- Где вы слышали эту песню в последний раз? - спросил я. - Мне нужно знать.

- "Валенсию"? - сказала она. - Я знаю эту песню с детства.

- Вы, наверно, слышали, как кто-нибудь ее поет, совсем недавно - может быть, вчера?

- Не думаю.

- Должны были слышать. Постарайтесь припомнить. Никто не вспоминает такой песни ни с того ни с сего. Кто у вас был прошлой ночью?

- Я никогда не вижу тех, кто сюда ходит. Я принимаю только своих друзей.

Тут она взяла вдруг трубку одного из телефонов, набрала номер, поговорила с кем-то тихо и серьезно и повесила трубку.

Я опять ее обнял и поцеловал, и она сказала:

- О господи боже, мой мальчик.

- Может быть, вы слышали, как одна из девушек поет эту песню, - сказал я.