Уильям Сароян - Приключения Весли Джексона

- Я попробую.

- Спасибо. А я постараюсь при случае, сделать что-нибудь для вас.

- Когда вы хотите, чтобы я начал?

- Нельзя ли сейчас, сразу? А я бы пошел пока погулять. Вы имеете представление о том, что нужно сделать?

- Ладно, - сказал я. - Я нагляделся вдоволь учебных фильмов. Знаю, что там требуется, чтобы им угодить.

- Сейчас девять часов, - сказал писатель. - В двенадцать я зайду за вами. Пообедаем вместе в кафетерии, идет?

- Ладно.

- Вот тут исходный материал, который мне дал полковник три недели тому назад. Просмотрите его - может быть, что-нибудь оттуда выудите.

- Хорошо.

Он зашагал во двор, спотыкаясь на ходу, но не падая, а я принялся за исходный материал полковника. Минут за десять-пятнадцать я все обдумал, потом начал писать то, что, по-моему, нужно было полковнику. Кончил я печатать к половине двенадцатого, получилось почти девять страниц. Вещь эта показалась мне настолько глупой, что мне стало стыдно, но я просто не знал, что еще можно было сделать из подобной чепухи. Я решил было сказать писателю, что у меня ничего не вышло, но он вернулся как раз в ту минуту, когда я перечитывал свою рукопись.

- Ну как, получается?

- Не знаю, - сказал я. - Что-то такое я накатал. Ужасно глупо, по-моему.

- Дайте-ка взглянуть.

Он взял у меня рукопись, подошел к окну - и прочел. Я думал, он вежливо меня поблагодарит и предложит забыть обо всем этом деле, но он вернулся к столу и сказал:

- Надеюсь, я вас не обижу, если скажу, что вы написали самый лучший сценарий для учебного фильма, какой мне когда-либо приходилось читать.

- Вы думаете, подойдет?

- Это как раз то, что нужно полковнику. Теперь вот что: писал это не я, а поручено-то было мне...

- И что же?

- Мне ужасно неловко, мне так повезло - найти человека, который может сделать работу за меня, - я очень смущен и очень вам признателен. Как вы думаете, могли бы мы с вами пока сделать вид, что это я написал?

- Разумеется, - сказал я. - Для меня это не составило никакого труда.

- Я передам этот сценарий полковнику после завтрака, - сказал он.

После завтрака он спустился под гору в производственный отдел, а я поднялся обратно к своему столу.

Незадолго до того я получил письмо от Виктора, в котором он сообщал, что его отправили в фотошколу в Рочестер, штат Нью-Йорк. Он должен был вернуться через шесть недель - может быть, к тому времени, писал он, мы оба будем в Нью-Йорке. Да, Виктор-то, может, через шесть недель и вернется в Нью-Йорк, но мне, пожалуй, никак не вернуться. Сержант мне сказал, что, раз уж человека послали в Огайо - хотя бы и в командировку на шесть недель, согласно приказу, - все равно он останется там навсегда.

- И не думайте, что через шесть недель вы вернетесь в Нью-Йорк, сказал сержант.

- Почему?

- Вас там не любят, в Нью-Йорке.

- Откуда, вы знаете?

- Раз уж вас послали сюда, значит, вас там не любят.

- Так шло как будто бы все хорошо.

- Кто-то там порешил, что лучше от вас избавиться. Так что о Нью- Йорке забудьте и думать. Следующее место, куда вас пошлют, будет за океаном.

Так вот, теперь я сел писать письмо Виктору, но я решил, что не стоит говорить ему о том, что мы вряд ли скоро увидимся, во всяком случае - не в Нью-Йорке. Вместо этого я написал много другой всякой всячины. Скоро то, что я написал, перестало быть письмом, а превратилось в смешную историю о Викторе, обо мне самом, об отце, о Доминике и Лу. Я напечатал уже четыре страницы, когда вошел писатель.

- Ну, - сказал он, - полковник потрясен нашим сценарием. Он сказал, что, если я смогу представлять каждый месяц такой же сценарий, как этот, он будет весьма счастлив. Я бы хотел его осчастливить елико возможно, так как до войны он писал сценарии для "Братьев Уорнер". Вы долго думаете пробыть в этом лагере?

- Сержант говорит, что я здесь навсегда. Говорит, что отсюда один путь - за океан. Хотя я командирован только на шесть недель.

- Такая же командировка была и у меня, - сказал писатель. - Ну а поскольку вы уже здесь, как вы считаете, справитесь раз в месяц с такой работой, как сегодня?

- Думаю, да.

- Что это вы теперь пишете?

- Письмо товарищу.

- Не слишком ли длинное, а?

- Иногда я пишу и длинные письма.

- А вы ничего не будете иметь против, если я его прочитаю?

- Конечно, нет, что вы!

Писатель сел и прочел все, что я успел написать.

- Никто вам никогда не говорил, что вы писатель? - спросил он.

- Священник один говорил, из той церкви, в которую я ходил в СанФранциско.

- Так вот, я вам скажу то же самое.