Джером Сэлинджер: Френни

Ты меня понимаешь? - И Лейн выжидающе взглянул на Фрэнни. Ему казалось, что она слушает его с особенным вниманием. - Будешь есть оливку или нет? Лейн мельком взглянул на свой бокал мартини, потом на Фрэнни. - Нет, - холодно сказал он. - Хочешь съесть? - Если ты не будешь, - сказала Фрэнни. По выражению лица Лейна она поняла, что спросила невпопад. И что еще хуже, ей совершенно не хотелось есть оливку, и она сама удивилась - зачем она ее попросила. Но делать было нечего: Лейн протянул бокал, и пришлось выловить оливку и съесть ее с показным удовольствием. Потом она взяла сигарету из пачки Лейна, он дал ей прикурить и закурил сам. После эпизода с оливкой за их столиком наступило молчание. Но Лейн нарушил его - не такой он был человек, чтобы лишать себя возможности первым подать реплику после паузы. - Знаешь, этот самый Брауман считает, что я должен был бы напечатать свое сочиненьишко, - сказал он отрывисто. - А я и сам не знаю. И, как будто безумно устав, вернее, обессилев от требований, которые ему предъявляет жадный мир, жаждущий вкусить от плодов его интеллекта, Лейн стал поглаживать щеку ладонью, с неумышленной бестактностью протирая сонный глаз. - Ты понимаешь, таких эссе про Флобера и всю эту компанию написана чертова уйма. - Он подумал, помрачнел. И все-таки, по-моему, ни одной по-настоящему глубокой работы о нем за последнее время... - Ты разговариваешь совсем как ассистент профессора. Ну точь-в-точь... - Прости, не понял? - сказал Лейн размеренным голосом. - Ты разговариваешь точь-в-точь, как ассистент профессора. Извини, но так похоже. Ужасно похоже. - Да? А как именно разговаривает ассистент профессора, разреши узнать? Фрэнни поняла, что он обиделся, и очень! - но сейчас, разозлившись наполовину на него, наполовину на себя, она никак не могла удержаться: - Не знаю, какие они тут, у вас, но у нас ассистенты - это те, кто замещает профессора, когда тот в отъезде, или возится со своими нервами, или ушел к зубному врачу, да мало ли что. Обыкновенно их набирают из старшекурсников или еще откуда-нибудь. Ну, словом, идут занятия, например, по русской литературе. И приходит такой чудик, все на нем аккуратно, рубашечка, галстучек в полоску, и начинает с полчаса терзать Тургенева. А потом, когда тебе Тургенев из-за него совсем опротивел, он начинает распространяться про Стендаля или еще про кого-нибудь, о ком он писал диплом. По нашему университету их бегает человек десять, портят все, за что берутся, и все они до того талантливые, что рта открыть не могут - прости за противоречие. Я хочу сказать, если начнешь им возражать, они только глянут на тебя с таким снисхождением, что... - Слушай, в тебя сегодня прямо какой-то бес вселился! Да что это с тобой, черт возьми? Фрэнни быстро стряхнула пепел с сигаретки, потом пододвинула к себе пепельницу. - Прости. Я сегодня плохая, - сказала она. - Я всю неделю готова была все изничтожить. Это ужасно. Я просто гадкая. - По твоему письму этого никак не скажешь... Фрэнни серьезно кивнула. Она смотрела на маленького солнечного зайчика величиной с покерную фишку, игравшего на скатерти. - Я писала с большим напряжением, - сказала она. Лейн что-то хотел сказать, но тут подошел официант, чтобы убрать пустые бокалы. - Хочешь еще выпить? спросил Лейн у Фрэнни. Ответа не было. Фрэнни смотрела на солнечное пятнышко с таким упорством, будто собиралась лечь на него. - Фрэнни, - сказал Лейн терпеливым голосом, ради официанта. - Ты хочешь мартини или что-нибудь еще? Она подняла глаза. - Извини, пожалуйста. - Она взглянула на пустые бокалы в руках официанта. - Нет. Да. Не знаю. Лейн засмеялся, тоже специально для официанта. - Ну, так как же? - спросил он. - Да, пожалуйста. - Она немного оживилась. Официант ушел. Лейн посмотрел ему вслед, потом взглянул на Фрэнни. Чуть приоткрыв губы, она медленно стряхивала пепел с сигареты в чистую пепельницу, которую поставил официант. Лейн посмотрел на нее с растущим раздражением. Очевидно, его и обижали, и пугали проявления отчужденности в девушке, к которой он относился всерьез. Во всяком случае, его, безусловно, беспокоило то, что блажь, напавшая на Фрэнни, может изгадить им весь конец недели. Он вдруг наклонился к ней, положив руки на стол, - надо же, черт побери, наладить отношения, - но Фрэнни заговорила первая. - Я сегодня никуда не гожусь, - сказала она, - совсем скисла. Она посмотрела на Лейна, как на чужого, вернее, как на рекламу линолеума в вагоне метро. И опять ее укололо чувство вины, предательства - очевидно, сегодня это было в порядке вещей, и, потянувшись через стол, она накрыла ладонью руку Лейна. Читать дальше