Джером Сэлинджер: По обоюдному согласию

Ну поднимаюсь в нашу комнату, развязываю, значит, галстук, а Рути мне (у меня аж сердце заболело):

- Небось даже и взглянуть на ребенка не хочешь? Напрасно! Вдруг что интересненькое упустишь! Может, он усы отрастил... или еще чего... Ты, считай, целый месяц его не видел. Неужели так и не удостоишь его своего взгляда?

Терпеть не могу, когда она так вредничает. Ну и говорю ей, значит:

- Ну, почему не удостою. Это ты зря. Сейчас пойду и удостою, - и вышел из комнаты.

Рути, она оставляет включенной лампочку рядом с детской, поэтому там никогда не бывает совсем темно. Я наклонился над кроваткой. Наш малыш спал и сосал во сне большой палец. Я вытащил палец, но он снова пихнул его в рот, хотя и продолжал спать. Представляете, спит, а голова работает. Здорово, да? То есть я что хочу сказать: не просто спит, а знает, что делает. Я взял его за ножку и немного подержал ее в ладони. Мне ужасно нравятся его ножки. Правда нравятся. Потом слышу: Рути, вошла, значит, и стала за моей спиной. Ну я накрыл парня одеялком и вышел. А к себе когда вернулись, я возьми да брякни - и что на меня нашло?.. Ведь малыш выглядел на все сто. Свеженький такой. Совсем как Рути. Возьми и брякни:

- Чего-то он не того.

- Что значит "не того"? - встрепенулась Рути. - Ну, говори!

- Да тощий какой-то, - говорю.

- Это мозги у тебя тощие, - она мне, значит.

Ну и я ей, ехидненько так ехидненько:

- Ну спасибо тебе. Ой, спасибо.

И больше до самого утра ни гу-гу, ни я, ни Рути. [62]

Утром Рути всегда встает, чтобы приготовить мне завтрак и подкинуть меня на машине к автобусной остановке. А я, значит, галстук там, рубашку надену и уж тогда иду ее будить, но обычно мне и тормошить ее не нужно, она сразу глаза открывает - проснулась уже. Но в то утро я тряс-тряс ее за плечо. Мне даже немного обидно было - ишь как заспалась - а я... я, если честно, совсем не спал. Я всегда плохо сплю, когда распсихуюсь. Наконец разбудил.

- Вставать-то будешь? - спрашиваю. - А вообще-то можешь и полежать.

- Сама знаю, что могу, - опять, значит, вредничает. Но встала все-таки, сготовила мне поесть и к остановке тоже повезла.

Всю дорогу ехали молча. Ни одного словечка всю дорогу. Я только, как приехали, сказал ей "пока" и быстренько почапал к остановке, там как раз Боб Мориарти уже стоял. А дальше я такое отмочил... Как хлопну его по загривку, будто свиделся наконец с родным братцем, которого лет двадцать разыскивал, а сам ведь терпеть не могу этого мямлю! Он мой напарник на сборке фюзеляжей, и это из-за него у меня выработки кот наплакал. Представляете?

Ох, братцы, что я вытворял у конвейера, и вспоминать тошно. Этот недоделок Мориарти из-за меня простаивал, он - из-за меня! Ну начал, естественно, нудить, и еще немного - я бы вмазал ему, если бы рядом не сшивался Сидни Хувер. Он у нас начальничек, Сидни Хувер, значит.

Во время ленча я два раза выскакивал к телефону - наберу пару цифр нашего номера - и вешаю трубку. И чего вешаю? И зачем тогда дался мне этот проклятый телефон? А?

Мы договаривались, что в этот день я пойду потом поиграю в баскет, но меня хватило только на пол-игры, поехал на автобусе домой. Рути у остановки не было, понятное дело - откуда ей было знать, что я смоюсь в середине игры. Честно, я ни капельки не расстроился, ни капельки. Мне даже повезло, Рита и Джо Сэнтайны подвезли меня на своей машине.

Прихожу, значит, домой, и что же вы думаете? Ну! Шевелите мозгами!.. Ладно уж, не мучтесь, так и быть, скажу. Ее не было... ну Рути, значит. Зато в холле на столе имелась записка. Я ее взял и прямиком в гостиную. Даже шляпу не снял. Смешно, правда? А у самого руки трясутся. Ме-е-еленько так дрожат.

Ну что делать, читаю:

"Билли!

Нам лучше расстаться. Я вижу, ты не хочешь понять, что мы уже выросли из некоторых вещей. Что нам пора переключиться. [63] на другое. Я не знаю, как тебе лучше объяснить. Да и ни к чему снова затевать этот разговор, ты же знаешь, в каком я состоянии, я только разозлю тебя, а зачем? И пожалуйста, не езди к маме. А захочешь увидеть ребенка, то не сразу. Ну, пожалуйста.

Рут".

Ну я, конечно, за сигарету - и в кресло. Долго-долго сидел, мы это кресло у Сильвермана покупали. У него лучший в городе магазин. Просто классный. Сидел, значит, читал ее письмишко, раз, другой, третий... Я его запомнил наизусть, правда-правда запомнил. А потом стал учить его с конца, задом наперед, значит: "Пожалуйста ну сразу не то ребенка увидеть захочешь а", - примерно так это звучало. В общем, тронулся. Совсем тронулся. И так в шляпе и сижу. А тут еще в комнату вдруг впирается миссис Уиджер.