Уильям Шекспир - Шекспировские чтения, 1976

Не только форма, но эмоциональный строй сонетов отличается изощренностью. Уже рыцарская поэзия позднего средневековья отражает сложный ритуал отношений между любящими. Поэт всегда поклоняется предмету своей страсти, выражает свои чувства в преувеличенной форме, одновременно всячески принижая себя. Весь этот ритуал поклонения даме сердца приобретает у Шекспира совершенно новый вид. Прежде всего объектом воспевания в первой большой группе служит не женщина, а прекрасный молодой человек, друг поэта (сонеты 1-126). Платоническая дружба-любовь культивировалась в эпоху Возрождения в среде гуманистов. Такое же поклонение мужской красоте и совершенству можно найти в сонетах Микеланджело. Заметим, что и С. Маршак, и автор настоящего перевода некоторые сонеты первой группы переадресовали женщине.

Вторая группа шекспировских сонетов (127-152) посвящена женщине. Но как непохожа их героиня на дам, которых обычно воспевали сонетисты. Различие начинается с внешнего облика: возлюбленная поэта не светловолоса, далека от принятого идеала женской красоты. Главное же в том, что она не только не образец всякого духовного совершенства, но вообще аморальна. Это нарушало как моральную, так и эстетическую традицию сонетной поэзии.

Если первая группа сонетов, посвященных другу, отражает ренессансный гуманистический идеал любви, дружбы и красоты, соответствующий духу творчества Шекспира в ранний период, то сонеты о смуглой даме родственны произведениям, отражавшим перелом и начавшийся кризис гуманизма, что получило выражение как в мрачных комедиях Шекспира ("Все хорошо, что кончается хорошо", "Мера за меру", "Троил и Крессида"), так особенно в трагедиях. В частности, напрашивается сравнение героини сонетов с главным женским образом в "Антонии и Клеопатре".

Шекспир - наследник многовековой традиции любовной лирики; форма сонета, созданная за четыре века до него, была на все лады использована поэтами Италии, Франции, Испании, Англии, Германии. Каждый, кто брался писать сонет, изощрялся в поисках новых поворотов мысли, необычных образов, и Шекспир не составлял в этом отношении исключения. "Сонеты" Шекспира принадлежат к сложной поэзии, восприятие которой требует некоторого навыка. И это тем более так, что в русской поэзии не было своей развитой традиции сонетного творчества. Поэтому, хотя "Сонеты" в России начали переводить еще в середине прошлого века, больших удач в попытках поэтов XIX столетия не было. Без преувеличения можно сказать, что для русских читателей сонетное творчество Шекспира впервые по-настоящему открыл своими переводами С. Я. Маршак, и благодаря его мастерству русские читатели восприняли "Сонеты" Шекспира как подлинную поэзию.

Однако при всей огромной талантливости С. Маршака, его переводы не передают в полной мере своеобразия лирики Шекспира. Индивидуальность переводчика всегда накладывает печать на его труд. Поэтому, скажем, при всей прелести стихов В. Жуковского, "Шильонский узник" в его переводе не сохраняет всех особенностей энергичной и страстной поэзии Байрона. То же происходит и с Шекспиром.

Пьесы Шекспира существуют во многих переводах, и только прочитав два-три из числа лучших, можно составить себе представление о поэзии шекспировских драм. Это относится и к "Сонетам". Маршак не исчерпал всего богатства идей, оттенков чувств, сложности поэтических образов Шекспира. При всей поэтической ценности его переводов, другие поэты вправе предлагать свои варианты толкования шекспировской лирики.

Публикуемые здесь переводы принадлежат перу ныне покойного харьковского языковеда Александра Финкеля, который долгие годы работал над "Сонетами" Шекспира и сделал полный их перевод, обнаруженный в оставшемся от него архиве. Эти переводы читаются, пожалуй, не так легко, как переводы Маршака, но это не следствие неумения, а неизбежный результат стремления А. Финкеля как можно полнее передать всю многосложность шекспировской лирики. Поэтическая форма в предлагаемых здесь переводах, сложные, образные построения приближаются к художественному своеобразию подлинника. Знакомство с печатаемыми здесь переводами читателю, которому недоступен подлинник, помогает узнать какие-то новые грани лирики Шекспира.

А. Аникст

1

От всех творений мы потомства ждем,

Чтоб роза красоты не увядала,

Чтобы, налившись зрелостью, потом

В наследниках себя бы продолжала.

Но ты привязан к собственным глазам,