Анри Барбюс - Огонь

Один за другим солдаты вступают в беседу, продолжая работать. Мы привыкаем к полумраку. Но капрал Салавер, заслуживший прозвище "золотые руки", вставляет свечку в "люстру", которую он сфабриковал из коробки от сыра и проволоки. Мы зажигаем свет, и под этой "люстрой" каждый любовно, как мать детьми, похваляется содержимым своих карманов.

- Прежде всего, сколько их у нас?

- Чего - карманов? Восемнадцать, - отвечает кто-то - конечно, Кокон, человек-цифра.

- Восемнадцать карманов! Ишь загнул, крысиная морда! - восклицает толстяк Ламюз.

- Да, да, восемнадцать, - настаивает Кокон, - посчитай-ка, раз ты такой умный!

Ламюз хочет проверить: он подносит руку к огарку, чтобы сосчитать верней, и начинает загибать свои толстые бурые пальцы: два висячих задних кармана в шинели, карман для перевязочных материалов, который служит для табака, два внутренних кармана в шинели спереди да на каждом боку два внешних кармана с клапаном. Три кармана в штанах, даже три с половиной, ведь есть еще передний карманчик.

- Я держу в нем компас, - объявляет Фарфаде.

- А я шнур от трута.

- А я, - говорит Тирлуар, - маленький свисток. Его мне прислала жена; она написала мне так: "Если тебя ранят в сражении, свистни, чтобы товарищи прибежали спасти тебе жизнь!"

Все смеются над этой простодушной фразой.

Тюлак вступает в беседу и снисходительно говорит Тирлуару:

- Они там в тылу не знают, что такое война. А если ты заговоришь о тыле, ты тоже понесешь околесицу.

- Ну, этого кармана мы считать не будем: он слишком мал, - говорит Салавер. - Итого десять.

- В куртке четыре. Пока всего только четырнадцать.

- Еще два кармана для патронов; это новые карманы; они держатся на ремнях.

- Шестнадцать, - объявляет Салавер.

- Эх ты, растяпа! Да погляди на мою куртку! А эти два кармана? Ты их не считал? Чего ж тебе еще нужно? Ведь это настоящие карманы, там, где полагается! Это штатские карманы: дома ты держишь в них платок для соплей, табак и адреса, куда тебе нужно отвезти товар.

- Восемнадцать! - объявляет Салавер торжественно, как аукционист. Восемнадцать! Правильно! Присуждено!

В эту минуту кто-то спотыкается о каменный порог; раздаются гулкие шаги, как будто конь бьет копытом землю, фыркает и... чертыхается.

После короткого молчания кто-то зычным голосом повелительно орет:

- Эй, вы там!.. Укладываетесь? Смотрите, чтоб к вечеру все было готово и чтоб свертки были прочные! Нынче идем на передовые позиции, и даже, может быть, дело будет жаркое!

- Ладно, ладно! - рассеянно отвечают несколько солдат.

- Как пишется: Арнесс? - спрашивает Бенэк. Он стоит на четвереньках и выводит карандашом адрес на конверте.

Кокон диктует ему по буквам имя: "Эрнест", - а унтер смывается и повторяет то же самое распоряжение у соседней двери. Блер берет слово и говорит:

- Слушайте, ребята! Всегда держите флягу в кармане! Уж я пробовал держать ее то тут, то там, но удобней всего в кармане, верьте мне. Если ты в походе, в полном снаряжении, или в окопах, налегке, все равно, она у тебя всегда под рукой, на всякий случай: бывает, у товарища есть винцо, и он хочет тебе добра, и говорит тебе: "Дай-ка твою флягу", - или, скажем, по дороге попадется виноторговец. Слушайте, друзья, что я вам скажу, и вы будете всегда довольны: держите флягу в кармане!

- Как бы не так, - отвечает Ламюз, - никогда я не положу флягу в карман. Это чепуха на постном масле, ни больше, ни меньше; лучше привесить ее на крючке к ремню.

- Нет, лучше привязать ее к пуговице шинели, как противогазовую маску. А то снимешь снаряжение и вместе с ним флягу, и вдруг как раз можно купить винца...

- У меня немецкая фляжка, - говорит Барк. - Она плоская; ее можно держать в боковом кармане; она отлично входит и в подсумок, если патроны выбросить или пересыпать в сумку.

- Немецкая фляга никуда не годится, - возражает Пепен. - Она не держится стоймя. Только занимает место.

- Погоди, морда, - говорит Тирет, не лишенный сообразительности, если мы пойдем в атаку, как сказал унтер, ты, может быть, найдешь немецкую флягу, вот будет здорово!

- Унтер, правда, это говорил, - замечает Эдор, - но он не знает.

- В немецкой фляге больше четверти, - заявляет Кокон, - а точная вместимость четверти отмечается у них чертой пониже горлышка. Всегда выгодно иметь флягу побольше: ведь если твоя фляга вмещает ровно четверть кофе, или вина, или святой водицы, или чего другого, ее надо наполнять до краев, а это никогда не делается при раздаче, а если и делается, все равно ты сам прольешь.