Сергей Бобров - Сборник - стихи и письма

Знакомство с Брюсовым, однако, в это время не состоялось: после шестого визита на Цветной бульвар Бобров получил от его прислуги тетрадку своих стихов с короткой вежливой надписью: «К глубокому сожалению, не имею времени читать» {14} 14 Там же (запись от 30.4.1909 г.), л. 26. . Тем более неожиданным оказался результат встречи с Белым: «Расхвалил меня Белый. Обещал в «Весы» (!) снести мои стихи. Грр! Грр! Я готов прыгать от радости. Никогда я еще не слыхал ни от кого, что что-нибудь сделанное мной имело какую-нибудь цену. А тут...! Ах, как я рад. Если меня напечатают в «Весах», то, значит, поместят в список сотрудников. Итого «Map Иолэн», сотрудник журнала «Весы». О! {15} 15 Там же. »

Едва ли Андрей Белый, известный крайней переменчивостью настроений (и, следовательно, оценок), был неискренен в своих похвалах; едва ли, по той же причине, можно было хоть отчасти рассчитывать на выполнение данного обещания. Но Бобров, разумеется, рассудил иначе. Вхождение в круг символистов, санкционировавшееся публикацией в «Весах», казалось ему почти свершившимся отрывом от прежней окололитературной среды: «О, если бы меня взяли в «Весы»! У меня за спиной крылья бы выросли! Я бы тогда ни в какие «Лебеди» и т.п. ни одной строчки не давал» {16} 16 Там же (запись от 19.5.1909 г.), л. 28-28 об. .

Отношения с Белым рисовались в этот момент в чрезвычайно идиллических тонах: «С Белым я очень сошелся. Т.е., лучше сказать, он удивительно хорошо ко мне относится. Я с ним откровенен, как ни с кем. Я его сразу полюбил. < ... >Глаза у него — до того ясные и чистые — что просто удивительно. Они всегда горят поистине светом мысли гения — и, вместе с тем, такая прелесть и нежное приятие мира — глядят в них. До сих пор я не встречал более удивительного человека. Он подарил мне свою «Урну». — III-ю книжку стихов — удивительно прелестную — с милой надписью: «Дорогому Map Иолэну в знак искреннего расположения». Милый человек!» {17} 17 Там же.

Бобров, однако, не избежал общей участи, окружавшей издательство «Мусагет» молодежи {18} 18 «Кружок работал под общим руководством Л.Белого нац. теорией стиха, занимался исследованиями ритма русских поэтов и вел правильную кружковую работу, собираясь еженедельно для сообщений и докладов о работе членов. Кружком велась также работа по изучению творчества французских символистов, а отдельные члены кружка занимались переводами стихов из изучаемых поэтов. Эта работа велась под руководством Эллиса <���ЛЛ.Кобылинского. — КП.>, прочитавшего в кружке < ... > целый курс по Ш.Бодлеру. Кружок работал также над теорией символизма и ставил общие вопросы искусства. В этот кружок входили: Ю.Анисимов, Н.Асеев, С.Бобров, С.Дурылин, П.Зайцев, С.Клычков, Б.Пастернак, Дм.Рем <���А.А.Баранов. — К.П.>, С.Рубанович, А.Си доров, В.Станевич, М.Цветаева, С.Шенрок и др. Из более известных тогда поэтов там бывали: Б.Садовский, С.Соловьев и В.Ходасевич. Кружок существовал до 1913 года < ... >» (Зайцев П.Н. Молодая московская поэзия. — ИМЛИ, ф. 15, on. 1, ед. хр. 4, л. 5). , которая видела в Белом не только непревзойденного поэта, но и духовного наставника и жестоко обманулась в своих надеждах на подлинную духовную близость" {19} 19 Показательно в этом смысле письмо к Белому В.О.Станевич, написанное, вероятно, годом позже: «Ведь разве Вы не видели, что к Вам пришла молодежь, как к писателю, как к мыслителю, который успокоит и поймет и даст ответ на те вопросы, с которыми мы так доверчиво приходим к нему. Мы сказали Вам: «учи нас, мы так хотим знать...» И неужели Вы прошли мимо, неужели еще раз подчеркнули пропасть между "избранными" и "толпой"» (ГБЛ, ф. 25.23.6, л. 68об. 71 об.). . «Весы», закрывшиеся в конце 1909 г., так, разумеется, и не напечатали его стихов, а приблизительно через год, в 1910 г., неожиданно вышла в свет более чем полтора года назад отданная в «Весну» рецензия на «Все напевы» Брюсова. Вышла — и сразу попала в эпицентр разгоравшегося конфликта между Белым и Брюсовым {20} 20 Его идейный подтекст вкратце охарактеризован С.С.Гречишкиным и А.В.Лавровым во вступительной статье к переписке двух поэтов (Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. М., 1976, с. 344). . Намного позднее Бобров характеризовал испытанные им тогда ощущения так: «Одно из самых поразительных, диких и совершенно сбивающих с панталыку явлений с молодым автором происходит как раз тоща, когда он волею судеб (по стечению обстоятельств или по собственной неосведомленности в литературной «ярмарке тщеславия») попадает как раз в ту тоненькую «нейтральную полосу», которая отделяет друг от друга враждующие литературные группы различного рода честолюбия» {21} 21 С.П.Бобров. Записи о прошлом, л. 97. . Л вот как описывается сама оценка ссоры с Белым в тех же воспоминаниях: «Я как-то однажды под вечер забрел в «Мусагет». Там было непривычно тихо, и я сейчас же заметил, что там как будто никого нет. Но, заглянув в дверь из передней, я увидел, что за столиком направо < ... > сидит, как-то нарочито нагнувшись над рукописью со страннохмурой физиономией, чем-то очень недовольный Белый; я вошел: