Лиза Марич - Минута после полуночи

— Как это? — не понял он. — Снова без меня?

— Ты еще не одет.

— Да я за пять минут соберусь! — начал Никита, но тут же сообразил, где собака зарыта. — Не хочешь, чтобы нас видели вместе? Почему? Думаешь, в театре не знают о наших отношениях?

— Все равно, это неэтично, — отрезала Ирина.

Никита разозлился, и это чувство, как ни странно, позволило ему набраться храбрости:

— Может, нам стоит пожениться? — предложил он. Сердце екнуло. — По крайней мере, я смогу каждый день отвозить тебя на работу.

— Спасибо, у меня есть машина, — отозвалась Ирина, уложила термос в сумку и выскользнула из кухни.

Никита прикусил губу, глядя ей вслед.

Господи, ну почему он такой идиот? Почему не может вырулить на нужную посадочную полосу? Правда, сегодня он впервые сделал предложение прямым текстом, до этого объяснялся неуклюжими намеками. Ирина намеков либо не понимала, либо ускользала от них — легко, необидно, с юмором. Вот как сейчас ускользнула. Можно подумать, он хочет на ней жениться, чтобы стать личным шофером!

— Я ушла! — крикнула Ирина из прихожей. Повеяло сквозняком, послышался щелчок дверного замка, и Никита остался один.

Он ненавидел два этих слова. Когда Ирина на ходу небрежно бросала «я ушла», ему становилось дурно. Приходилось стискивать зубы, чтобы с языка не сорвалось: «В каком смысле?»

Никита допил кофе, царапая неодобрительным взглядом подвесной потолок и стены с модным напылением. Между ним и этим домом возникло мощное поле отторжения, как между двумя магнитами. Квартиру оформлял модный московский дизайнер, и все здесь было принесено в жертву моде. Ни уюта, ни простого человеческого тепла — только холодный коммерческий расчет. Никита сунулся было с предложением оплатить счета, но был отвергнут примерно той же фразой, что и сегодня.

— У меня есть деньги, — сказала Ирина. И добавила: — Ты бы лучше занялся своим караван-сараем.

Заниматься своей квартирой Никита не стал: она ему нравилась и без модного дизайнера. Пустовато, мебель самая необходимая, но там, по крайней мере, можно дышать! Не то что в этой громадной атласно-бархатной бонбоньерке, загроможденной диванами, подушками и шкафчиками с бесчисленными ящичками! Ирина переночевала у него два-три раза, а потом наотрез отказывалась от приглашений. Пришлось переехать к даме сердца и жить на ее территории, как последнему альфонсу. Все у них не так, как у людей.

Он услышал о ней пятнадцать лет назад. Тогда у Никиты уже были деньги, можно даже сказать, состояние. Колесо рулетки в шести игорных домах Лас-Вегаса вращалось без остановки и обеспечивало ему неплохой доход. Никита смог купить домик в пригороде Нью-Йорка и обзавелся автомобилем с личным водителем. Это избавило его от тягостной необходимости ежедневно сталкиваться с людьми «лицом к лицу» (это выражение Никита произносил про себя с кошмарной гримасой, изображавшей улыбку).

Единственный человек, с которым Никита мог общаться, был он сам. Несколько раз Никита поймал себя на том, что разговаривает вслух, и сильно испугался. Говорят, беседы с самим собой — первый признак надвигающейся шизофрении.

Тогда в полупустой гостиной появился последний писк техномоды — громадный домашний кинотеатр. Никита садился на диван с пультом в руках и целый день гонял шайбу по ста двадцати каналам. Иногда что-то привлекало внимание, и Никита останавливал непрерывное движение. Например, тормознул, услышав о премьере в Метрополитен-опера. На это были свои причины.

Два дня он в задумчивости слонялся по дому. А потом сел в машину и велел шоферу ехать к зданию Метрополитен-опера.

Когда Никита наклонился к окошечку, кассир слегка дернулся, но тут же взял себя в руки и любезно улыбнулся.

— Один билет в партер, — отчетливо произнес перекошенный рот. На стойку перед кассиром легла кредитка «Виза голд».

Это было целое событие. Никита испытал приятное волнение, облачаясь в хрустящую от крахмала рубашку и новенький смокинг. Покрутился перед зеркалом, стараясь не попадать взглядом на ужасное лицо, словно вышедшее из-под скальпеля доктора Моро, в общем, остался доволен.

Приехав в театр, Никита не слился с нарядной толпой, гуляющей по фойе, а торопливо прошел сквозь нее, опустив голову и не глядя по сторонам. Уселся в кресло, прикрыл ладонью правую щеку и принялся изучать программку.

Моцарт, «Женитьба Фигаро». Либретто Никита прочитал без особого интереса. Зато с большим любопытством проглотил информацию о главных действующих лицах и исполнителях. Ирина Извольская, российская оперная певица, обладательница премии такой и премии сякой, титула «Лучший голос десятилетия», специального приза Бостонской музыкальной академии, посол мира ЮНЕСКО, что-то еще и что-то еще… Никита испытал легкую гордость за страну, хотя гордиться бывшей родиной по большому счету было не за что — правители постарались.