Бердыназар Худайназаров - Люди песков (сборник)

Розенблат при появлении Союна вышел из-за стола, с уважением пожал ему руку, пригласил садиться.

На диване, обитом черной клеенкой, развалился юноша с фотоаппаратом и тяжелым портфелем, он не встал и не поздоровался.

Не успел Союн сесть, как в кабинет вошел, шумно отдуваясь, толстый мужчина с орлиным носом, требовательно осмотрел братьев, спросил старшего:

— Откуда, одногодок?

— Мы люди песков, мы кумли, — с достоинством ответил Союн.

— Специальность?

— Чабан.

— Зачем сюда пришел?

— Чтобы большую воду увести за собою в пески.

Младшие, Баба и Мухамед, стояли навытяжку, как солдаты в строю.

— А… осилишь?

— Это одному богу известно, а я стану бороться до конца.

— Плавать умеешь?

— Как рыба плавает в песках, так чабан умеет плавать в реке, — улыбнулся Союн.

— Значит, научишься! — бесцеремонно заявил толстяк.

— Дай срок. А если я чего-либо не сумею, то сам буду виноват, — заверил его Союн.

— Ладно!.. — Толстяк плюхнулся на затрещавший пружинами диван, сложил коротенькие пухлые ручки на животе. — Как вас по паспорту? Кульбердыевы? Значит, Кирилл Давыдович, — сказал он Розенблату, — беру себе братьев Кульбердыевых. Техник — раз, бульдозерист-тракторист — это два, а старший, чабан, — рядовой матрос…

Юноша с фотоаппаратом при упоминании о братьях Кульбердыевых переменился в лице, приосанился.

— Я согласен, — кивнул начальник.

— Значит, договорились. А меня зовут Непес Сарые-вич. Са-рые-вич. Я начальник земснаряда.

Младшие привычно взглянули на Союна, будто заранее не столковались с Розенблатом о работе, и Союн, помедлив минутку, наклонил голову в знак согласия.

— Непес Сарыевич, я хотел спросить… Мне нужно для лирического отступления, — сказал юноша.

— Товарищ Мурадов, старший багермейстер Джават Мерван работает великолепно.

— Да я не о нем.

— Товарищ корреспондент, Витя Орловский работает великолепно. И я за него ручаюсь! — с раздражением сказал Непес Сарыевич. Встав, он протянул руку Союну. — Значит, поработаем, саккалдаш! [19] Саккалдаш — одногодок, сверстник.

С младшими он попрощался тоже за руку, уважительно, а на Мурадова и не посмотрел. И быстро ушел, отдуваясь, раскачивая торчащий подушкой живот.

Братья поняли, что им пора уходить.

На крыльце Союна остановил Мурадов, молниеносно выхватив из кармана записную книжку и карандаш.

— Э… дядюшка! Возле какого колодца вы пасли отару? А глубина колодца? Вода пресная или горькая? Мне эти факты нужны для лирического отступления…

Айболек, кипятившая чай на низком костре, оглянулась и в полнейшей растерянности ухватилась рукою за край раскалившегося в пламени котелка, боли она не почувствовала, боль пришла позднее.

"Не здоровается? Ну и пусть, пусть…"

Командир земснаряда Непес Сарыевич Какалиев считал необходимым сперва, как он выражался, "обнюхать человека", а потом уж либо брать, либо не брать его на работу.

Конечно, Джавата Мервана он не обнюхивал — как же, знаменитость! Лучший багермейстер республики, а может, и всей Средней Азии…

Но следом за Джаватом на земснаряде появился лихой парень в рваной грязной фуфайке и новеньких хромовых сапогах гармошкой.

Непес Сарыевич как бы мельком оглядел его.

— Сколько сидел?

— Девять месяцев.

— Кого ограбил?

— Зубного врача. Частника.

— А-аа… Золотишко! Блатной?

— Был. Теперь буду работать.

— Специальность?

— Монтер. Сварщик. Радист.

— Родители?

— Отец погиб на фронте. Мать умерла в Ленинграде — блокада… Где-то замужняя сестра, да зачем я ей!.. — Парень безрадостно усмехнулся.

— Вот это правильно, совершенно правильно, — согласился Непес Сарыевич. — Сестре ты не нужен. И вообще никому ты не нужен. Только мне ты нужен. А монтер у меня есть. И сварщик есть. И радист тоже есть. — При этих словах лицо парня вытянулось, посерело. — А нужен мне хороший человек. Вот ты и станешь таким хорошим человеком. Человеком!.. — многозначительно поднял указательный палец Какалиев. — Чело… Лоб… Разум! Разум века. Как зовут?

— Витька Орловский.

— Не Витька, а Виктор. Отчество?

— Не Виктор, а Виталий, — поправил просиявший парень. — Виталий Трофимович Орловский.

— Получите, Виталий Трофимович, сто рублей! — Непес Сарыевич вынул бумажник. — Сходите в баню и в столовку. Ж-жива-аа!.. — рявкнул он, скорчив зверскую рожу.

Земснаряд, которому предстояло проплыть, проползти четыреста километров до Мары, сооружение громоздкое, могучее, по первому впечатлению неуклюжее, был похож и на корабль, и на богатырскую металлическую черепаху.