Аугуст Гайлит - Тоомас Нипернаади

Да у него есть деньги! - удивляется Кюйп. Вот, черт побери, все подозрения оказались напрасными. Так и бывает, если уж Бог талантом обидел. Настоящий трактирщик сразу бы смекнул, с кем имеет дело, принес бы целую корзину на порог, еще бы выпить заставил, да и сам бы присоседился. Вот тогда был бы счет! А тут — испугался за две ничтожные бутылки, из-за этого плакала теперь грандиозная выпивка. Ох, грехи наши тяжкие! Ох, горькие слезы бедняцкие!

Может, он и правда какой-нибудь осушитель болот, правительством присланный, делопроизводитель какого-нибудь общество земледельцев, какой-нибудь инструктор или как они там называются? Нынче никому нельзя верить. По лицу, по одежде ничего уже не понять. Бывает, заедет шикарный господин, кутит, гуляет, а тут вдруг и полиция — обыкновенный вор, и все дела. А другой раз заявится простой мужичок, такой тощенький, скромненький, и окажется важной птицей. Кто их разберет, этих шатающихся по свету, кто их разберет?

Кажется, надо позвать Анне-Мари, пускай поболтает с парнем, может, еще чего-нибудь закажет? То ли пива, то ли вина, а то и бутылочку кюммеля? И пусть Анне-Мари втолкует про болото — нечего тут осушать. Это ж такая бездонная трясина, под каждой кочкой два родника журчат. Еще начнет тут сдуру ковыряться, затопит все луга за водопадом.

- Да, тут Анне-Мари нет, - произнес вдруг Кюйп. - Она в трактире спит, на той половине, где лошади. Теперь-то встала наверно — может, позвать ее?

- Нет, не стоит.

- Не стоит? - удивляется Кюйп. - Ты вроде сам о ней спрашивал?

- Ах, это было так давно! - говорит парень.

- Уже давно? Как давно? А теперь уже охота прошла?

Дело известное — господское настроение меняется, как ветер. Только что бился, кричал из-за женщины, и вот, минуты не прошло, уже и видеть ее не хочет.

- Ты сюда, в Маарла, надолго? - любопытствует Кюйп.

- Надолго ли? - будто очнувшись, повторяет Нипернаади. И мрачно возвещает: - Откуда я знаю! Странные вы тут люди, я еще должен подумать, заниматься ли этим болотом и его осушением. Вы тут погрязли в убожестве и разврате и лучшей жизни вам не надо. Где ж это видано, глупость какая, чтобы женщина спала не в амбаре, а с лошадьми? И солнце уже на десяток лофштелей поднялось, а все дрыхнут без задних ног и не видать ни души.

С этим Нипернаади берет каннель и встает.

- А про осушение Маарлаского болота мы еще потолкуем, - обещает он.

Потом направляется на берег реки и кричит:

- Йоона, послушай Йоона, перевези меня через реку!

- Йоона, негодник! - кричит он недовольно, - да где ты?

- Удивительный человек, - бормочет Кюйп, разглядывая Нипернаади, - бог знает откуда он и кто таков? То ли портной, то ли музыкант, - но уж никак не инструктор!

Кааваский паромщик Йоона сидит в своей лачуге и смотрит на реку.

- Такие вот у нас, грешников, теперь дела! - думает он. - Заявился человек, высокий и с гонором, взял все это дело в свои руки — и теперь — гляди-ка, вон! Так и снует на плоту через реку, туда-сюда, туда-сюда. Есть пассажиры или нет никого, чужаку этому и дела нету, знай гоняет тяжелый паром в собственное удовольствие. А как устанет кататься, поставит паром посреди реки, разляжется на нем и смотрит часами, как кипит, журчит и пенится вода вокруг. Лежит и смотрит, Бог знает чего высматривает.

Говорит — у него в Маарла есть кое-какие дела, так что с сегодняшнего дня Йоона, дескать, может вообще ни о чем не беспокоиться, он сам управится с этим паромом — для него это раз плюнуть. С сегодняшнего дня пусть, мол, Йоона отдыхает, поет свои песни, уж он, Нипернаади, позаботится о перевозе и пеших, и конных. А все деньги за перевоз обещал честно отдавать, ему за это ничего не нужно. Ему это вроде небольшого развлечения, потешиться в свое удовольствие.

Так говорил этот незнакомец, чудаковатый и смешной, но не похоже, что мошенник. Каждый вечер бросает на стол заработанные на перевозе деньги: вот все, сколько набралось за ночь и день, весело сообщает он, а больше ни цента не было! Старательный — как встал на переправе, так и народу стало больше, телега за телегой идут, порой даже в очереди на берегу ждут. Бог знает, откуда они все едут и куда их несет? Спросишь у Нипернаади, а у того к людям ноль интереса. Виданное ли это дело, да как же можно перевозить через реку людей, не зная, кто они, куда едут и какие у них дела за речкой? А чужак ничего у них не спрашивает, пускай, мол, едут, куда им хочется. Вот они и носятся, словно ветер, во все стороны, никому не отчитываясь.

А может, он тут с умыслом каким? А то чего же ему гонять этот паром задаром? Может, какого вора выслеживает, какого крупного преступника? Как паук, раскинул здесь свои сети и ждет! И как только появится тот, нужный, долгожданный, так словно мышь, сразу хлоп — в ловушку! Так оно, верно, и есть — вот почему он ни днем ни ночью от парома ни на шаг, все на реке, даже поесть не заскочит.