Аугуст Гайлит - Тоомас Нипернаади

- Теперь опять в уезде порадуются: получили Ныгикикасы по первое число, и поперли их со всем барахлом домой — запричитал Ионатан.

- Не бывать этому! - крикнул Пеэтрус, - Никто не должен знать о нашем возвращении.

- Эти пронюхают! - тянул свое Ионатан.

- По запаху почуют, что мы на хуторе торчим, - вздохнул Паулус.

- Тогда поступим так, - решил Пеэтрус, - мы с Ионатаном будем сидеть дома тише воды ниже трава, никому показывать свои сломанные руки-ноги не будем. Мирно станем посиживать дома, как господа: мы никого, мол, не принимаем. А Паулуса, снаружи на нем следов драки нет, отправим в трактир разгуляться. Пусть пьет, болтает, выхваляется и сорит деньгами, дает всем понять, что теперь у нас денег куры не клюют. Весь уезд должен узнать, что Ныгикиасы стали настоящими людьми. И пусть Паулус обронит мимоходом, что приехали мы всего на день-другой, потому что еще кое-какие аппараты должны прибыть из города.

Никто не возражал. На другой день утром Паулуса отправили в трактир, дав ему денег и Христом-богом заклиная пропить только определенную сумму, научили, что говорить в кабаке и как держаться.

К полудню Паулус вернулся, блестяще выполнив поручение. Он даже встретил Истукана, хвастался напропалую, показывая ему деньги, и звал в кабак. Истукан плюнул и пустился наутек, летел что твоя комета, с хвостом пыли. Братья развеселились, нахваливали Паулуса, пили, пели и строили радужные планы на будущее. Тут же они клялись друг другу: пока ездят — капли в рот не брать, не драться, не ссориться, держаться вежливо, прилично, отвезти заработанные деньги в банк и быть всем заодно. За этими делами и разговорами никто и не заметил, как мартышка выскользнула за дверь.

Первым хватился Ионатан. Он побледнел и вскрикнул:

- Мартышка пропала!

Все повскакивали и бросились во двор.

Мартышка сидела на заборе, в красной шапочке и синих штанишках. При виде приближающихся мужчин она спрыгнула с забора и припустила полем прямо к хутору Истукана. Мартышка бежала впереди, за ней Ионатан, потом Пеэтрус, Паулус и последним ковылял Нипернаади.

- Мика, Микочка, вернись! - плаксиво взывал Паулус.

- Мика, не нарывайся на скандал! - увещевал Ионатан, грозя кулаками.

А Мика большими скачками несся впереди, остановится, присядет и с новой силой мчится дальше. Мужички, отдуваясь, бежали следом. Паулус приманивал ее ласковыми обещаниями, Пеэтрус показывал кусок сахару, бранился и грозил Ионатан, ничего не помогало. Мартышка вприпрыжку неслась впереди, будто поддразнивая своих преследователей.

Неподалеку от хутора Истукана стояла рощица. Добежав до нее, мартышка одним махом вскочила на ветку березы и вытаращилась на людей. Они растерянно сбились под деревом, не зная, что делать.

- Слушай, паршивец! - крикнул Ионатан, - заклинаю тебя именем Господа: слезай! Слезай по-хорошему, я последний раз говорю!

- Надо будет притащить из дома лестницу, - рассудил Пеэтрус.

- Без нее не обойтись, - поддакнул и Ионатан.

- Ничего, жрать захочет — спустится, - сказал Паулус.

- Ты, значит, собираешься неделю тут проторчать, пока у нее аппетит разыграется? - рассердился Ионатан.

Пришлось-таки сбегать домой за лестницей. Но когда Ионатан полез за мартышкой, та, как белка, перепрыгнула на другое дерево. Ионатан, ругаясь последними словами, слез и переставил лестницу к этой березе. Однако едва он добрался до верхушки дерева и протянул руку к мартышке, та снова перемахнула на макушку ближайшей березы.

- Так ничего не выйдет, - рассердился Паулус, - Мика тебя боится, ты же вечно на него злился и мучил без причины. Его надо приманить лаской, попросить по-хорошему.

Теперь Паулус попытал счастья. Уж он приманивал мартышку: и языком цокал, и свистел с переливами, и пальцами щелкал, и сахар показывал, христом-богом умолял мартышку быть такой любезной и подпустить к себе поближе. Однако едва Паулус, выбиваясь из последних сил, достиг вершины дерева, Мика опять перепрыгнул на следующее.

- Так его, паршивца, не возьмешь, - ругался Паулус, спускаясь. - Видно, придется подождать, голод заставит его слезть.

- Ладно, ты, старый дурак, дожидайся, а я не стану! - крикнул, побагровев, Ионатан. - Пятьдесят рублей золотом отдал за него, оставить такие деньги на дереве болтаться и ждать, когда все образуется?! Мику надо достать!

- Ну и доставай! - закричал Паулус, толкая лестницу в руки Ионатану, - я с этим отродьем ничего не могу поделать. Он как глухарь — попробуй подойди. Да на такие просьбы и приманивания уже и черт рогатый слез бы, а этот, видал, не идет, хоть сиропом его поливай, хоть душу ему прозакладывай!