Шарлотте Вайце - Письмоносец

Она смеется.

— Будем друзьями? — говорит она и подает Каспару руку.

Он мотает головой.

— Не могу же я всю жизнь играть для овец, — говорит она и высовывает кончик языка.

Каспар подает ей свою руку с полосками запекшейся крови. Он не знает, чья это кровь: его или барашка.

— До свидания, — говорит он.

Закат такой же красный, он оборачивается и смотрит на Лэрке, которая все еще стоит в дверях.

— Смотри! — кричит она и с восторгом указывает в направлении загона для овец.

Некоторые овцы вылезли из хлева и улеглись на земле.

— Смотри: овцы перестали прятать ноги под шерсть!

Каспар еще не знает, что это — примета близкой весны.

София ждет в гостиной. На ней голубое шелковое кимоно, она быстро поднимается с места и наливает вина.

— Удалось с ней поговорить?

— Нет…

— Ешь, — говорит она, — попробуй свежей баранины Страдивариуса.

Она подает Каспару миску.

— Нет, спасибо, — говорит он.

— А она вкусная, — говорит она.

Каспар поднимается и уходит к себе — спать. Шум за окном какой-то другой, не как прежде. Ветер переменился и принес с собой запахи. Он закрывает глаза и думает о Лэрке. Во сне он долго идет, а дождь плещет и брызжет. Он лежит между ног у Лэрке, она голая, а у нее на животе проступает чужое лицо. Но он стирает его рукой, оно превращается в облачко, которое исчезает прочь из этого мира. Снизу что-то лезет вверх. За стенами что-то громко возится, как будто мыши расплодились в десятикратном размере. Дверь хлопает, здесь пахнет прорастающими растениями. Балки дома потрескивают, как шпангоуты корабля, вышедшего в открытое море.

Оставшуюся часть ночи Каспару снятся хорошие сны. То ли оттого, что похолодало, то ли оттого, что он рассказал тот сон Софии.

Каспар просыпается бодрым как огурчик, садится на кровати и открывает окно. В дом врывается холодный воздух, напоенный талой водой, и у него по рукам бегут мурашки. Трава за одну ночь позеленела, снег в горах тает и бежит длинными ручьями к поселку. Он пытается снова закрыть окно, но оно больше не входит в раму.

В гостиной ужасный сквозняк — словно сюда влетели тучи. Все двери и окна нараспашку, а София бегает по комнате и пытается закрыть их. Каспар ходит по гостиной босиком и видит, что узоры на резном деревянном полу меняют очертания, по мере того как древесина сжимается. За окном летают птицы с веточками для гнезд.

София садится за стол, не снимая шубы. Каспар дрожит в своей униформе.

— В горах весна наступает внезапно, — говорит София, — ночью я слышала камнепад. Талая вода стаскивает за собой большие куски скал.

Они завтракают при открытых окнах, салфетки трепещут на ветру.

— Сегодня я ухожу домой, — говорит Каспар.

— Но ты каждый день возвращаешься, — улыбается она.

После завтрака София быстро убирает со стола и разогревает кастрюлю с воском, который намазывает себе на верхнюю губу. Она быстро отрывает тоненькие усы.

— Сегодня выпускают овец, — говорит она, — это всегда делают в последний день Пасхи.

Каспар чистит свои ботинки, мажет лицо солнцезащитным кремом, надевает шляпу и темные очки. Он смотрится в зеркало, криво улыбается и считает, что он, в общем, неплохо выглядит.

У весны густой аромат, ростки пробиваются под башмаками, а трава на крыше у Софии тянется к небесам. Тысячи и тысячи семян раскрываются со щелчком. София и Каспар шагают через длинный ручей, ноги вязнут, они вытягивают их с чавканьем. Цвет неба изменился, у облаков пропала ослепительная зимняя белизна, теперь это легкие, бодро бегущие пятнышки цвета дыма. Сквозь облака ярко светит солнце, в какой-то момент его луч падает на спину Каспара, как удар меча.

Работник, его жена и Лэрке уже ждут у загона. На Лэрке — розовый костюм пастушки. Маленькие башмачки увязли в грязи, но Лэрке это нипочем. Она приставляет флейту ко рту, играет бодрый менуэт и посылает Каспару улыбку, согревающую ноги.

И вот София открывает загон. Овцы уже давно нетерпеливо переминались с ноги на ногу, они некоторое время беспокойно бегают возле калитки, как будто не до конца понимают, что они на свободе. Лэрке начинает играть мелодию на два тона выше, и смотрите: черные комочки шерсти вырываются из загона, пару раз обегают вокруг домов и блеют так, что приходится затыкать уши. Лэрке издает несколько трелей, от которых овцы скачут как малые ягнята. Работник смеется до слез. Овцы убегают в горы, и вскоре они уже стоят далеко-далеко на склонах и едят траву.