Ролан Пети - Автобиография. Вместе с Нуреевым

Я работал ежедневно под руководством Пушкина, и обычная радость от репетиций смешивалась с особым возбуждением: вскоре осуществится давно лелеемая мною мечта – увидеть Париж».

Воистину, неисповедимы пути Господни! В мае 1961 года, прощаясь с Александром Ивановичем Пушкиным и его семьей, с теми немногими коллегами, с которыми Рудик сохранил уважительные и даже приятельские отношения, с мамой и любимой сестрой Розой, он произнес слова, которые, отправляясь в дорогу, произносят многие: «До скорой встречи». Наверное, в этот момент кто-то на небе лукаво улыбнулся. Уж он-то точно знал…

«Мы прибыли за три дня до первого представления и провели их непрестанно репетируя в Опере. В соседнем помещении занимались танцовщики Французской оперы, однако, за исключением Клэр Мотте, Клод Бесси и Аттилио Лабиса, никто не приходил посмотреть, как мы работаем, и сравнить технику. Это было удивительно. Лично я, не задумываясь, летал из Ленинграда в Москву на один день, как только узнавал о выступлении там интересного танцовщика. В конце концов, танцор совершенствует свое мастерство именно благодаря изучению живого танца, а не чтению о нем.

Мне предстояло впервые выйти на сцену только на пятый день гастролей, когда интерес газет к приезду труппы спадет. Поэтому в течение этих первых вечеров я был свободен. В день нашей премьеры я один пошел в зал “Плейель” [22] Зал для концертов симфонической музыки на 1900 зрительских мест в Париже. послушать сольный концерт американского скрипача и дирижера Иегуди Менухина, выступавшего с баховской программой. В следующие дни и вечера Клер Мот, Лабис и еще один их приятель-танцовщик показывали мне город. Наконец я увидел Париж, о котором столько мечтал: долгие прогулки по Монмартру и Монпарнасу, вдоль набережных, многие часы в Лувре – все доставляло мне радость. Это было совершенно новое ощущение, что-то электрическое в воздухе, атмосфера нескончаемого праздника на улицах.

И вот наступил вечер моего выхода на сцену. Я должен был исполнить ведущую партию Солора в балете Минкуса “Баядерка” – одну из моих самых любимых. Это произошло 21 мая.

В первые же дни я получил известия из Ленинграда: мне сообщали, что советская пресса пока не уделила нашим парижским выступлениям ни одной строчки. Однако после исполнения партии Солора я с радостью узнал, что во всех местных газетах появились статьи с необычными заголовками: “Кировский обрел собственного космонавта – Рудольфа Нуреева!”».

Французские критики, которые, естественно, присутствовали на премьере, вновь явились в театр в полном составе, и один из них сравнил меня со спутником. Все это было довольно забавно и воспринималось с известной долей скептицизма».

Блестящее выступление, внимание французской прессы, благодарная публика… не хватало одного, вполне естественного для его возраста события – Рудик должен был бы увлечься какой-нибудь хорошенькой девушкой. И это случилось. Ее звали Клара, и она оказалась француженкой.

«Это произошло самым обыкновенным образом. После спектакля я присоединился к французским друзьям, которые поджидали меня в машине у театра. Мы поехали праздновать успех. Сзади сидела молодая девушка, которую я прежде никогда не видел. Очень бледная, тоненькая, она выглядела не более, чем на шестнадцать лет. Мне представили ее, как Клару Сен. Она была обручена с одним из сыновей министра культуры Франции, Венсаном Мальро, уехавшим на пару дней на юг страны.

За весь вечер Клара едва ли произнесла одно слово. У нее были красивые прямые волосы с красноватым отливом, и она имела привычку отбрасывать их назад мягким, почти детским движением. Она покачивала головой и улыбалась, но молчала. С первого взгляда она мне очень понравилась».

Обручена? И что же? Рудольф не делал ничего предосудительного. Он только пригласил девушку в Оперу на «Каменный цветок» Сергея Прокофьева, в котором не танцевал сам. Они сидели в ложе и, может быть, впервые в жизни он смотрел не на сцену. Тут же, рядом с ними упивались спектаклем друзья Клары – группа молодых французских танцовщиков.

Такое настораживающее с точки зрения руководства Кировского театра, соседство не могло остаться без внимания.

«Во время антракта меня отозвали в сторону и отчитали за общение с нежелательными людьми», – писал артист в «Автобиографии».

Но, как когда-то заметила школьный педагог Рудика, влиять на него было бесполезно. Тем более теперь, когда он был увлечен. Пропустив предупреждение мимо ушей, вместе с компанией французских приятелей и Кларой Рудольф отправился ужинать в ближайшее кафе. Именно там Клара узнала: ее жених Венсан Мальро трагически погиб.