Ролан Вильнёв - Оборотни и вампиры

Ролан Вильнев. Оборотни и вампиры.

СОДЕРЖАНИЕ.

ЛИКАНТРОПИЯ.

От метаморфозы к чертовщине.

Как стать волком-оборотнем.

Инкубат и суккубат.

Одержимость.

Скотоложство.

Сделка с дьяволом и мазь.

Поимка волка-оборотня и суд над ним.

Мнение демонологов.

ВАМПИРИЗМ.

Определение вампирического состояния. Исторический вампиризм.

Вампиризм в античном мире.

Вампиры от средневековья до XVIII века. Эпидемия вампиризма в XVIII веке.

Нравы и обычаи вампиров.

Как стать вампиром.

Как распознать и уничтожить вампира.

Попытка научного объяснения.

Тема вампиризма.

ПО ТУ СТОРОНУ ЗЕРКАЛА.

Садизм.

Некрофилия.

Некросадизм.

Некрофагия.

ВЕЧНОСТЬ МИФОВ.

«Вершина Магического искусства состоит не в том, чтобы просто сделать, но в том, чтобы заставить увидеть воочию воображаемые вещи, от которых тотчас, как говорится, ни лапок, ни хвоста не увидишь». (Ж. де Нино, «О ликантропии, превращении и экстазе колдунов»,

Париж, 1615)

Ликантропия, пишет Литтре, это «род душевной болезни, при которой человек воображает, будто превратился в волка». В широком смысле под ней понимают заболевание, при котором люди воображают себя и любым другим животным: к примеру, собакой (кинантропия) или быком (бузантропия).

Само слово родилось из имени царя Аркадии Ликаона, мифического властителя, жившего во времена Кекропа. Этот прославившийся своей жестокостью правитель, если верить различным версиям, собранным Платоном, Павсанием и Овидием,

— подал Зевсу за столом части тела только что зарезанного ребенка;

— пытался умертвить этого бога во время сна;

— приносил на своих алтарях человеческие жертвы;

— посмел отведать крови ребенка, принесенного в жертву богу.

Занимался ли он сам людоедством или осквернил таинства каннибальской общины, поклонявшейся тотемическому животному, — так или иначе, Ликаон понес суровое наказание. Превращенный в волка, но сохранивший приметы своего первоначального облика:

Он, устрашенный, бежит; тишины деревенской достигнув, Воет, пытаясь вотще говорить*.

Перевод С. В. Шервинского.

Его седина, его свирепый вид и горящие глаза остались прежними. Но ему ничего другого не остается, как обратить свою ярость и прирожденную жажду убийства на стада скота и на малых детей.

Последователей и подражателей Ликаона называют оборотнями, «loups-garous». Происхождение последнего слова остается спорным. «Немцы называют их «Wervolf», — пишет Воден, — французы «loups-garous», пикардийцы — «loups-varous», иначе говоря — «lupos varies»... Греки называли их lykantropes и mormolycies, латиняне — «varies» и «versipelles»... Франсуа Фебус, граф де Фуа, в своей «Книге Охоты» утверждает, что название «garous» означает «gardez-vous», «берегитесь». («Демономания». Издание 1580 года). В Пуату и Жиронде считали, что оборотень — драчливая тварь, рыщущая в поисках любовных приключений. В Дордони «loups-garous» превратились в «liberous», в Берри они стали «loups-berous». В Бретани оборотней называют «Bisclaverets», в Нормандии — «Garwalls». Роберт-Дьявол называется там Warou.

Слово «versipelles», едва вошедшее в употребление, быстро уступило место позднелатинскому термину «gerulfus», который воспроизводит саксонское «garwall», «garou», «werevolf» и означает «человек-волк». «Следовательно,

выражение «loup-garou» — это плеоназм, где слово «волк» встречается дважды, первый раз во французском, второй — в германском варианте» (Литтре). Но более удобного обозначения не придумали.

Как бы то ни было, волка, представленного уже в наскальных изображениях, вошедшего во многие пословицы и легенды, дружно боялись почти все народы. Он стал наиболее выразительным символом зла и греха, которому противостоит образ собаки — друга человека и защитника его очага. Именно собачьими зубами украшены скульптуры индейцев цимшиан (tsimshian) (Британская колумбия), призванные отражать нападения злых духов. Маска с двумя сросшимися собачьими го-повами защищает племя семфо с Берега Слоновой Кости от пожирателей душ. Разумеется, можно привести и другие примеры.

Ликантропия, воспетая Гомером, Овидием и Апулеем, — явление универсальное. Невозможно представить себе фольклор или религию, которые обходились бы без перевоплощений бо-и демонов; без превращений, при помощи рторых эти боги или демоны соблазняли, наказывали или побеждали. Увы, слишком часто подобные милые фантазии воспринимались буквально и дали повод, в частности, в эпоху Воз-