Татьяна Шаляпина - Угодный богу

– Сколько ей лет? – спросил жрец с глухим голосом.

– Почти четырнадцать. Но пока фараон будет тянуть с женитьбой, она достигнет возраста невесты.

– Хорошо. А если Амонхотеп захочет вступить в семейные узы уже завтра? Что мы ему сможем предложить? Или же он сам объявит о выборе? – произнес толстощекий Брохут.

– Мне кажется, самое подходящее, – продолжал он же спустя некоторое время. – Предложить фараону Допхет, дочь Такенса. Она умна и красива. К тому же близка нам. Мы сможем беспрепятственно проникать во все тайны двора. Неусыпный глаз, и днем, и ночью находящийся подле фараона – вот кто нужен. Амонхотеп нуждается в опеке, как ребенок, и только такая девушка, как Допхет, может ему помочь.

– Но если фараон не захочет жениться на достойнейшей? – осведомился жрец надтреснутым голосом.

– Или вообще откажется от женитьбы? – подхватил тонкогубый. – Он так странен и дик!

– Есть средство, которое можно применить в крайнем случае, – вкрадчиво промолвил верховный жрец и выразительным взглядом указал на статую.

– О, мудрый Такенс, до праздника долины еще очень много времени.

– Фараон не торопится, но он не посмеет ослушаться священного оракула! Воля Амона будет выполнена во что бы то ни стало. Для бога все равны, все – его рабы. Через несколько месяцев Амонхотеп либо женится по-хорошему, либо будет вынужден это сделать. Нужно убедить его…

В то время, как в залах храма служители вели этот разговор, в подземелье Хануахет и Амонхотеп говорили о том же.

– Он будет торопить тебя. Повелитель. Но нужно ждать прекрасного праздника долины. Тяни время.

– Зачем? – заупрямился Амонхотеп. – Наверняка у них тоже какие-то надежды связаны с этим праздником. Надежды на оракула, которым они повелевают, как хотят. Я не смогу противиться его изречению! Народ будет возмущен!

– Верь мне, повелитель. Тяни до прекрасного праздника долины, – настойчиво повторил старик.

– Но оракул будет вещать их волю! – вновь возразил фараон. – Сколько раз было так! Они найдут такую девицу, которая станет следить за каждым моим шагом!

– В этом ты прав, мой повелитель. Но жди праздника долины, – упорно повторил старый жрец.

– Если ты так уверен в своей правоте, значит, тебе известно что-то о моей будущей избраннице? – неожиданно прямо спросил повелитель.

– Это пока тайна, охраняемая богами.

– Нет, Хануахет, ты обязан, ты скажешь мне имя моей будущей супруги! – Амонхотеп зловеще приблизился к невысокой фигуре старика.

В его лице было столько решимости, что тот не выдержал:

– Имя… Имя человеку можно изменить: по своей ли воле или по воле богов… Я не могу назвать имени. На устах моих – печать молчания. Но ты увидишь ее. Сам. Смотри.

И в то же мгновение фараон ощутил где-то в голове непонятную боль, покалывание, и тут же, заслоняя реальные предметы, наплыло перед ним изображение бедной крестьянки, одетой в калазирис, без украшений. Длинные волосы, заплетенные в косички, падали на грудь, чуть обозначенную под грубой тканью. Девушка обернулась и посмотрела на Амонхотепа, прямо в глаза. От неожиданности он отпрянул, оступившись. И в тот же миг видение пропало.

– Как она прекрасна! – прошептал фараон.

– Ты видел ЕЕ.

– Кто она?

– Та, что суждена тебе богами.

Амонхотеп молчал, обдумывая увиденное.

– Она пришла, чтобы разделить с тобой свою судьбу. Она еще не знает об этом, но вскоре все станет известно. Ей только пятнадцать. Но ее сила, ее дар любить помогут тебе, о повелитель, в твоем тяжелом деле, которое ты затеешь через несколько лет.

– Какое дело? – немедленно спросил Амонхотеп.

– О, мой ученик, не спрашивай о том, что тебе до срока знать не надо. Ты должен сам постигать на опыте то, что сейчас может представляться тебе нелепым, – старик вновь уселся на каменный прохладный пол.

– Когда это произойдет? – не унимался фараон.

– Этого не знает никто. Только боги.

Владыка венцов по-мальчишески зло усмехнулся:

– И ты вновь заставляешь верить тебе на слово? А кто такой ты, Хануахет, жрец Амона, чтоб я тебе верил?

Старик повернул лицо к Амонхотепу и спокойно, с некоторым налетом печали посмотрел ему в глаза.

Повелитель несколько смутился.

– Я беспомощен и беззащитен. Я прошу у тебя совета, а в ответ… Ты потчуешь меня какими-то обещаниями, видениями о смутном грядущем. Кто же докажет мне подлинность твоих слов?

– Время, – тихо выговорил старик.

– Ну а вдруг ты заодно с верховным жрецом? – Голос Амонхотепа достиг наивысшего накала.