Федор Шмит - Избранное. Искусство - Проблемы теории и истории

Существует очень точная аналогия между музеем и книгой: и музей должен быть книгой, в которой – только не словами, а вещами – излагаются мысли, которые интересны и нужны посетителю, и книга (а особенно, иллюстрированная книга) стремится быть музеем, в котором только не сами вещи показываются, а словами и рисунками дается представление о вещах. Книга тем лучше, чем она нагляднее; музей тем лучше, чем он больше будит мысль. Печатная книга есть суррогат музея или путеводитель по музею – часто: по несуществующему или неосуществимому в подлинной действительности музею.

Типология музеев та же, что и типология книг: книги бывают научные, излагающие результаты специальной исследовательской работы одного ученого для других ученых; учебные, предназначенные для учащихся; популярные, рассчитанные на широкие круги читателей. В пределах каждой из этих групп можно различить множество подгрупп в зависимости от той или иной специфической категории просвещаемых: вузовцы, рабфаковцы, школьники 2-ой и 1-ой ступени, фабзайчики – для всех них учебники пишутся (и должны писаться!) совершенно разные, и популяризаторы должны учитывать различия между сельским читателем и городским, между более квалифицированным и менее квалифицированным. С такими же различиями и в музейном строительстве придется считаться: нельзя Эрмитажи устраивать в глухой деревне, нельзя школьный музей помещать в университете! Но основных типов музеев, требующих совершенно разных методов подбора и показа материала, мы различаем, все-таки именно три – музеи научные для специалистов, музеи учебные для учащихся всех категорий, музеи публичные для массового посетителя.

Может ли один и тот же музей одновременно удовлетворять потребностям и специалистов, и учащихся, и широкой публики? Ясно, что не может. В музее научном будет очень многое такое, прежде всего, что совершенно не нужно, не понятно, скучно и учащимся, и рядовой публике. Ученый, работая над тем или другим вопросом, нуждается не в кое-каких случайных и неполных обрывках подлежащего изучению материала, а в полных и всесторонних сериях предметов данного рода и вида. Только после того, как он установит совершенно точно пределы возможного разнообразия, ему удастся установить то однообразие, в котором сказывается закон и существо изучаемых явлений, и только когда определена норма, музейщик подберет те наиболее типичные предметы, которые нужно показывать учащемуся или массовому посетителю, чтобы он их запечатлел в своей памяти. Если ввести неподготовленного человека в специально-научный музей, он, как говорится, за деревьями не увидит леса и среди множества козявок, мушек, таракашек не приметит слона. Поэтому естественно, что собрания, которые представляют самый животрепещущий интерес для специалистов, нагоняют тоску на публику, зачастую не подозревающую, что существуют те проблемы, над разрешением которых трудят-с я ученые, и публика складывает разные смешные анекдоты про чудаков-специалистов, занятых непонятным крохоборством. И даже учащийся, которому только еще предстоит проникнуть в понимание вот этих самых проблем, потеряет всякую путеводную нить и всякую надежду разобраться в чем-либо, если сразу увидит все факты во всей их труднообозримой сложности. Устраивать специальный исследовательский музей для публичного показа – опасная организационная ошибка!

Такой же опасной организационной ошибкой было бы и устройство учебного музея в качестве публичного: музеи требуют затрат, затраты эти можно считать производительными только в том случае, если просветительная цель будет достигнута, т. е. если народ будет ходить в музей, – а массовый посетитель не станет ходить в учебный музей, потому что ему там будет скучно: в музей не ходят, чтобы учиться азбуке или чтобы систематически прорабатывать тот или иной вопрос! Методы школьного обучения не совпадают с методами внешкольного просвещения. В музей широкие массы ходят в нерабочее время, в дни отдыха, для – пусть культурного! – развлечения. С этим надо считаться.

Но, может быть, публичные музеи могут заменить научные и учебные? Ни в какой мере! И научный работник, и учащийся могут и должны ходить в публичные музеи – но на правах рядовой публики, а не для своей специальной работы; как специалистам им там делать нечего.

Научный музей должен быть одновременно и лабораторией производимых исследовательских работ, и архивом уже произведенных исследований. В качестве лаборатории он необходим при любом значительном публичном музее, и при всех больших публичных музеях научные коллекции, не предназначенные вовсе для широкого показа, фактически и существуют под названием «запасов», «вспомогательных коллекций», Studien-sammlungen. Почему это так, нетрудно показать на примерах.