Кристина Ляхова - Мастера иконописи и фрески

Однако не все относились к иконам так, как Ушаков и Владимиров. Например, патриарх Никон зеркал не любил. По его приказанию приближенные разбивали зеркала, привезенные из Европы. Кроме того, по повелению же владыки они выкалывали глаза на лицах святых, изображенных на чужеземных иконах. После этого иконы, как правило, предавали огню. Царь Алексей Михайлович мог только воскликнуть на это: «Зачем жечь! Лучше мы их в землю зароем!»

В связи с подобным отношением верховного владыки церкви к иконам зародившиеся в мастерской Ушакова новые художественные приемы долгое время оставались невостребованными.

Патриарх Никон не собирался отказываться от своих взглядов. Его во всем поддерживал протопоп Аввакум, возглавивший движение раскольников. В своих речах и наставлениях они выступали против «плотского умысла в иконописании».

Однако, как оказалось, дело было вовсе не в патриархе и протопопе Аввакуме. И после их изгнания на Руси оставались еще придворные служаки и мастера, которые ратовали за «смуглое и темновидное» изображение святых. Обычно за подобными выступлениями в защиту старых иконописных традиций скрывалось простое неумение писать. Вот как об этом сказал Ушаков: «Многие из нас, будучи мало искусны в художестве, пишут, скорее, достойное смеха». Мастера поддержал и его ученик: «По деревням и селам перекупщики и щепетинники иконы коробами таскают, а писаны они так скверно, что иные походят не на человеческие образы, а на диких людей…»

Сам же Ушаков стремился так изобразить святого, чтобы он «ожил» и был мало похож на те плоские и мертвые образы, которые представали на иконах старых мастеров. Лики, созданные талантливым мастером, светлы, пропорциональны и объемны, что создает впечатление их материального присутствия. Образы святых — живые и одухотворенные, призванные выражать самые высокие человеческие чувства и переживания: сомнение, раздумье, печаль. Они всегда мягки, лиричны и лишены даже самой малой толики того сурового аскетизма, которым отмечены персонажи-святые, изображаемые мастерами ранней эпохи. При этом художник руководствовался принципом, который выразил его ученик, Иосиф Владимиров: «Не знамения бы ради и чудес подобные персони… истинного ради образа и вечного их воспоминания».

Глаза святых, созданных кистью Ушакова, необычайно выразительны. Они передают все человеческие чувства и переживания, источником которых является обладание высшим знанием.

Все образы святых были списаны мастером с натуры. Кроме того, им были созданы и портреты. В летописях говорится о том, что, помимо икон, Ушаков писал портреты царей и их приближенных. К сожалению, ни один из портретов не сохранился до наших дней.

Произведения Ушакова по технике исполнения заметно отличаются от иконописных работ других авторов того времени. В его образах, с одной стороны, прослеживается энергия и динамизм, с другой — спокойное величие, монументальность и торжественность, присущие жанру иконописи.

Ушакова можно с уверенностью назвать величайшим мастером колорита. Для создания произведений живописец использовал спокойные, приглушенных тонов краски, которые и создавали ощущение высшей гармонии.

Полнее всего художественные принципы, выдвигаемые мастером, выразились в иконе «Великий архиерей». Перед зрителем возникает образ светлоликого святого, «живость» лица которого создается игрой света и тени. Глаза изображенного имеют правильную форму и не лишены блеска, что и создает впечатление реального его существования.

Спокойное и благообразное лицо великого архиерея не лишено к тому же и деятельного выражения. Это не пассивный владелец знаний о мире, а активный их распространитель. Для него важно донести сокровенные знания в мир земной с тем, чтобы передать их людям.

Не менее выразителен и образ страдающего святого, представленного на иконе «Спас Нерукотворный».

Выражение печали и вечного страдания передается мастером с помощью светлых бликов, брошенных на слегка затененное лицо.

Одна из работ Ушакова посвящена Богоматери Кикской. Необычайно точно мастер передает в лице героини материнские чувства, ее доброту, а также осознание высшего предназначения и собственного достоинства.

Некоторые из произведений являются иллюстрациями к эпизодам, описанным в Священном Писании. В качестве примера можно привести работу «Тайная вечеря». Все фигуры, выведенные в композиции, оказываются подчиненными одному общему порыву: растерянность и удивление отстраненностью Иуды. Неким объединяющим началом в картине служит золотистый, создающий торжественную атмосферу фон.