Огюст Роден - Беседы об искусстве (сборник)

В наши дни все поглощены лишь выгодой, и мне хотелось бы убедить наше практическое общество в том, что чествовать художников ничуть не менее выгодно, чем промышленников и инженеров.

Соборы внушают чувство доверия, надежности, покоя – благодаря чему? Благодаря гармонии.

Здесь необходимо сделать несколько технических замечаний.

Гармония – в живых организмах есть результат противовеса перемещающихся масс: собор конструируется подобно живому телу. Его соответствия, его уравновешенность исходят из природного порядка, проистекающего из всеобщих законов. Творцы, что создали сии монументальные чудеса, владели всеми научными знаниями и могли их применять, поскольку почерпнули их из простых естественных источников и наука продолжала жить в них.

Всем известно, что в движении опора человеческого тела предстает обманчивой, что равновесие возникает за счет компенсации. Опорная нога, на которую переносится вес туловища, становится единственным стержнем всего корпуса, совершая в этот момент одно всеобъемлющее усилие. Свободная нога служит лишь для изменения стойки, для ее модификации – если нужно, быстрее или медленнее расслабляясь – после переноса веса на опорную ногу. То, что в просторечии называют переминаться, перенося вес тела с одной ноги на другую; таким же образом кариатиды переносят тяжесть на другое плечо.

Эти замечания имеют отношение и к соборам. Уравновешенность выступов, извечные неосознанные движения жизни поясняют нам тот принцип, который используют архитекторы в аркбутане, что вызвано потребностью компенсировать огромный вес сводов.

И поскольку всякое рациональное применение верного принципа имеет удачное приложение в различных областях, помимо непосредственных находок ученого и ремесленника, творцы готики были великими художниками, ибо являлись великими архитекторами. – Из этого следует, что мы применяем здесь слово «художник» в общем, широком смысле. Краски, в которые обмакивают кисти эти художники, – это свет и тень самого дня и утренних и вечерних сумерек. Планы, возникшие как разрешение противоречий, с которыми сталкивались строители соборов, продиктованы не только соображениями равновесия и тяжести; они извне определяют глубину тени и света самого дня и утренних и вечерних сумерек.

<���…>

Я утверждаю: соборы Франции возникли из французской природы.

Вы можете понять их, вы имеете право любить их лишь в том случае, если вы любите эту природу.

Поймете ли вы, полюбите ли Клода Лоррена, Коро, если не почувствуете пейзажа, который они поняли, полюбили и выразили [в творчестве]?

Следовательно, прежде чем говорить о картине, вглядимся в пейзаж. И этот пейзаж следует искать в провинции, причем скорее в маленьких городках, чем в больших, тем более в Париже. Пойдем дальше. Провинция еще хранит прибежища вкуса, стиля…

Прошлое и настоящее – какой контраст между ними!..

Это улица: с одной ее стороны дома сохраняют славу породивших их лет, благородство линий, скромные по пропорциям и очень красивые, они хранят мощь очарования, для меня неотразимого; с противоположной стороны улицу переделывают в вавилонском стиле. Камни, добытые в карьерах, нагроможденные один на другой, – без вкуса и пропорций.

Как можно сооружать это после того, что было? Сооружать на глазах у всех и не видеть? Вернее, отказываясь видеть это. Человек, строящий отвратительные новые дома, может лишь ненавидеть прекрасные старинные здания; он их пометил, приговорил, он их разрушит. – О прекрасные здания, дожидайтесь кирки!

Ныне, когда я говорю о соборах, я думаю о всех деревнях Франции; раньше я думал о гении наших предков; но и в прошлом, и в настоящем я думаю о красоте наших женщин.

Природа – это небо и земля, это люди, которые много трудятся и мыслят между небом и землей, также это устремленные к небу памятники, которыми люди заполняют эту землю.

…Помимо этого вот несколько разрозненных заметок. Можно было бы добавить еще, но лучше сократить. Они призывают вас вглядеться.

Бог сотворил небо не для того, чтобы мы на него не смотрели. Наука – это вуаль: поднимите ее, смотрите!

Ищите красоту.

Она существует для животных, она их притягивает. Она определяет их выбор в сезон любви. Им ведомо: красота – это знак, гарантия здоровья и благополучия. Но существа, которые мыслят, полагают, что мыслят, ныне игнорируют то, что всегда было ведомо животным. Это влечет нас к несчастью. Столь импонирующее нам проклятое образование заслоняет от нас свет – с детства.