Жорж Роденбах - Мистические лилии (сборник)

Монастыри просыпаются рано, с зарею, вырисовываются среди северного тумана, который рассеивается, испаряется, точно бледный ладан. Белые и розовые, они уподобляются ангелам, в городах с высокими башнями вековой Фландрии.

Каждый из них составляет самостоятельный мир, на грани тех предместий, где дома редеют и одинокие каналы среди откосов лишены всяких отражений…

Средневековый поселок! Сад девственниц! Готический уголок, переживший, если можно так сказать, Мемлинга или Квентина Метциза с его остроконечными крышами в форме митр из поблекших черепиц, оттенка древних покрывал, с большою широкою лужайкою и, над всем этим, – с фламандским небом, которое всегда кажется небом с картины…

Ах, как там чувствуешь себя далеким от всего, далеким от самого себя! Какой-то ягненок пасется на лужайке… Не есть ли это пасхальный Агнец? Головной убор монахини показался за отсвечивающими стеклами маленькой кельи, переходя от окна к окну… Не есть ли это полет тканей по пути к небу? А волнообразный дым, поднимающийся над тихими жилищами? Кажется, можно в нем угадать какой-нибудь текст, стирающуюся надпись, листок молитвы, говорящий свиток, точно филактерии на триптихах, в устах святых…

И какая тишина, ничем не нарушаемая, единодушная!..

Доносятся только слабые звуки, почти сливающиеся с безмолвием. Тихий, прерывистый колокольный звон, который раздается для того, чтобы внушить впечатление воскресного дня… Колокол – голос воскресенья! Он придает буднему дню воскресный оттенок.

Божественный покой монастырей! Восхитительная простота бегинок, тихих душ, подданных Бога, цветов, едва напоминающих женщин, лилий, скрытых под головными уборами, лилий, которые не прядут!.. О, мои сестры, мои истинные сестры, которых я избрал; ах! как отрадно говорить им: «моя сестра»! Если б я мог проникнуть в их душу, если б моя мечта увлекла их, и я стал бы для них вторым ангелом-хранителем!

Что создает необъяснимое очарование бегинкам, в отличие от других монахинь, это, может быть, специальный, установленный для них, более скромный головной убор. В других орденах головные уборы отличаются напыщенным характером, широко развертываются, точно полет птиц. У бегинок уборы кажутся молчаливыми птичками, которые немного бьют крыльями, тихо размахивая ими. Спокойные, они довольны и тем, что берегут в плену волосы.

Скромные, прямые головные уборы распространяются до конца шеи. Как удается примитивным бегинкам с такою ловкостью рассчитать расстояние, складки, расположить верно полотно, настолько сильно накрахмаленное, что нельзя ошибиться, переделать в другой раз, сложить его в окончательном виде, – под страхом пожертвовать этою с самого начала смятою тканью. Но их пальцы очень опытны и правильно скалывают булавками промежутки.

Головные уборы, совсем оконченные, поэтому не имеют больше вида простого четырехугольника из полотна, который снова легко расправить; можно было бы подумать, что эта форма нераздельна с ними, составляет одно существо. Точно они родились так!

Эти головные уборы с их правильным колебанием справа налево придают красоту бегинкам и вполне достаточны для того, чтобы сообщить их походке раскачивающееся движение.

Хорошее впечатление они производят, в особенности, своею покоряющей всех белизною. Эта белизна захватывает.

Даже лицо бегинок поддается ей, перестает быть румяным, бледнеет. Оно уподобляется головным уборам, которые являются только продолжением его; так и луна сливается с очертанием своего круга.

Доброе влияние головные уборы оказывают и на их душу. Они обесцвечивают в ней тщетные звуки мира, тесно примыкая к ушам, затуманивают слух, – правильно привязанные, совсем герметически закрывающиеся, точно фермуары девственности. Бегинки, столь же скрытые, почти не слышат жизни. Они слушают только тихое движение, точно дыхание, этой птички со сложенными крылышками, которая образует их головной убор и белизна которой заставляет их иногда думать, что это св. Дух в виде голубя спустился на головку каждой из них.

Часто в зимние вечера бегинки навещают друг друга под предлогом узнать о какой-нибудь службе или проповеди, посоветоваться насчет рисунка кружева, но на самом деле, чтобы вместе посидеть за небольшой любимой трапезой: они пьют кофе, едят тартинки из свежего хлеба, даже пирожки, а иногда случается, что к этому прибавляется маленький стаканчик вина, налитого из древнего кувшина, носящего на себе подлинный отпечаток голландского происхождения.