Огюст Роден - Беседы об искусстве (сборник)

Это двойное равновесие плеч и бедер придает статуэтке оттенок безмятежной элегантности.

Теперь взгляните на статуэтку в профиль.

Фигурка откинута назад: спина изогнута, а грудная клетка слегка выступает вперед и вверх, она выпуклая.

Благодаря такой конфигурации свет непосредственно падает на грудную клетку, а затем мягко обтекает фигуру, что делает ее еще более привлекательной.

Ряд особенностей, намеченных в этом эскизе, вообще присущ античным статуям. Несомненно, есть множество вариантов, встречаются даже отклонения от фундаментальных принципов, но в творениях греков вы всегда обнаружите большую часть указанных мною характерных черт.

Теперь переведите эту систему технических приемов на язык значений: вы тотчас поймете, что искусство античности воплощает радость жизни, душевную ясность, изящество, уравновешенность, разум.

Роден окинул взглядом статуэтку.

– Можно было бы отшлифовать детали, но это всего лишь позабавило бы нас, но того, что есть сейчас, достаточно для показа.

Детали мало бы что добавили. Кстати, вот попутно важная истина. Когда основные направления в фигуре распределены правильно, разумно и обдуманно, все уже достигнуто, иначе говоря, общее впечатление обеспечено – последующая тщательная отделка может понравиться зрителю, но это уже относится скорее к внешним деталям. Наука направлений является общей для всех великих эпох, – правда, ныне она почти неведома.

Далее, отталкивая в сторону свою модель из глины, он произнес:

– А сейчас я вылеплю другую – в духе Микеланджело.

Ни одно из его действий не повторило то, что было в первый раз.

Он развернул обе ноги в одну сторону, а голову фигурки в противоположную. Он согнул торс вперед; прилепил одну согнутую руку к корпусу, а другую завел за голову.

Возникшая поза передавала странный образ мучительного усилия.

Этот набросок Роден вылепил столь же быстро, как и предыдущий, но он сплющивал комочки глины еще более нервно, неистово вдавливая их большим пальцем.

– Ну вот! – воскликнул он. – Что скажете?

– И вправду можно поверить, что это подражание Микеланджело или, скорее, реплика на одну из его вещей. Какая мощь! Как напряжены мышцы!

– Так вот, следите за моими объяснениями. Вместо четырех направлений здесь всего два. В верхней части статуэтки и противоположное ему в нижней. Это передает бурный порыв и вместе с тем его обуздание: в результате пойман необходимый контраст со спокойствием античных скульптур.

Ноги фигурки соединены, и вес тела вследствие этого распределен равномерно, вместо того чтобы падать на одну из конечностей. Таким образом, здесь нет состояния покоя, а есть работа нижних конечностей. Бедро ноги, на которую падает меньшая нагрузка, приподнято, что указывает на то, что тело готовится перенести нагрузку.

Не менее оживлен торс. Вместо спокойного наклона к более напряженному бедру, характерному для античных статуй, здесь приподнято плечо, как бы продолжающее движение бедра.

Отметим также, что за счет концентрации усилия ноги тесно сдвинуты, одна рука прижата к корпусу, а другая к голове. Благодаря этому не остается просветов между конечностями и туловищем, что придают такую легкость греческой скульптуре; искусство Микеланджело из цельного куска, из глыбы. Сам он заявлял, что хороши только те скульптуры, у которых, если спустить их с вершины горы, ничего не будет отбито, а если что-либо и отколется, значит, это было лишним.

Бесспорно, его фигуры, кажется, созданы, чтобы выдержать испытание, которое для любой античной статуи может оказаться роковым: прекраснейшие творения Фидия, Поликлета [120], Скопаса [121], Праксителя [122], Лисиппа [123], скатившись со склона, разлетелись бы вдребезги.

Таким образом, слова, верные и глубокие, относящиеся к одному художественному направлению, оказываются неверными, ложными для другого.

Еще одна характерная деталь моего последнего наброска является очень существенной: фигурка имеет форму консоли – колени представляют рельефно выступающий низ, туловище – вогнутую фигуру, склоненная голова – верхний выступ консоли. Кстати, торс выгнут вперед, образуя дугу, в то время как для античного искусства характерен прогиб назад. Благодаря этому в фигурке в духе Микеланджело возникают подчеркнутые тени под ложечкой и на внутренней стороне колен.

В общем, самый мощный гений современной эпохи создает эпопею тени, тогда как древние скульпторы воспевают свет.