Коллектив авторов - В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда

Оценки V-матрицы (нижняя панель табл. П7-1) показывают, что российские работники несколько сильнее предрасположены к тому, чтобы переходить из неформальной занятости в формальную, чем наоборот – из формальной в неформальную. Они согласуются также с наблюдением Леманна и Пиньятти (сделанным на украинских данных), отметивших, что для разных потоков могут наблюдаться очень разные соотношения между q- и v-коэффициентами. Так, если склонность безработных и неактивных индивидов (измеряемая v-коэффициентами) к вхождению в неформальную занятость вполне сопоставима с их склонностью к входу в формальную занятость, то интенсивность их переходов (измеряемая q -коэффициентами) в первую оказывается в несколько раз ниже, чем во вторую. Отсюда можно сделать вывод, что хотя безработные и неактивные ищут работу в формальном секторе примерно так же активно, как и в неформальном, результаты этого поиска оказываются неодинаковыми. При равных усилиях им оказывается намного труднее проникать на формальные рабочие места, чем на неформальные. Это означает, что на российском рынке труда существуют барьеры, затрудняющие доступ к формальным рабочим местам и что, следовательно, определенная степень сегментации на нем все же присутствует. (Аналогичный вывод для украинского рынка труда делается в работе Леманна и Пиньятти.)

В таблицах П7-2 и П7-3 приводятся оценки P -, Q – и V -матриц отдельно для мужчин и для женщин. Эти оценки очень близки к тем, что были представлены в табл. П7-1. Среди значимых гендерных расхождений отметим только одно – существенно более высокие вероятности перемещения из неактивности/безработицы в неформальную занятость у мужчин по сравнению с женщинами. Интересно, что в случае перемещений из неактивности или безработицы в формальную занятость аналогичного гендерного разрыва не наблюдается: и у мужчин, и у женщин они происходят с примерно одинаковой частотой.

В таблицах П7-4–П7-6 представлены более детализированные версии P -, Q – и V -матриц. В этих версиях формальная занятость подразделяется на два подтипа – формальную работу по найму и формальную самозанятость, а неформальная на три – неформальную работу по найму, неформальную самозанятость и нерегулярную активность. Обратимся сначала к результатам, относящимся ко всей выборке.

Как можно видеть из табл. П7-4, формальная работа по найму является наиболее стабильной, оставляя в этом отношении далеко позади все другие типы занятости – не только строящиеся на неформальной основе, но также и формальную самозанятость. Среди формальных наемных работников по прошествии года почти 90 % сохраняют свой прежний статус, т. е. продолжают трудиться по найму на формальных рабочих местах. Существенно меньшую степень стабильности демонстрирует самозанятость. При этом достаточно неожиданным кажется то, что в российских условиях неформальная самозанятость предстает менее волатильной формой трудовой активности, чем формальная. Если среди неформальных самозанятых по прошествии года почти две трети сохраняют свой статус неизменным, то среди формальных самозанятых – чуть более половины. Еще более высокая межгрупповая мобильность отличает неформальных наемных работников и особенно – занятых на нерегулярной основе. Среди первых доля сохраняющих по прошествии года свой прежний статус составляет около 45 %, а среди вторых еще меньше – 36 %.

Таким образом, с точки зрения устойчивости отношений занятости различные ее виды располагаются в следующем порядке: формальная работа по найму; неформальная самозанятость; формальная самозанятость; неформальная работа по найму; нерегулярная активность. Это дает основания утверждать, что в 2000-е годы рост занятости на российском рынке труда происходил не просто за счет неформальной занятости, но за счет наименее устойчивых ее форм. Что касается неожиданного соотношения между формально и неформально самозанятыми, то, возможно, оно отражает размытость самой границы между формальностью и неформальностью применительно к индивидам, имеющим собственный микробизнес.

Каковы же основные каналы мобильности для семи выделенных нами групп?

1. Вероятности перемещений формальных наемных работников в неформальную занятость по найму и в нерегулярную активность достаточно низки (2–3 %), но заметно выше, чем вероятности их перемещения в самозанятость (как формальную, так и неформальную), которые близки к нулю. В российских условиях случаи, когда формальные наемные работники решают стать предпринимателями, остаются редкостью. Однако q -коэффициенты, представленные в центральной панели табл. П7-4, показывают, что причина столь низких показателей кроется в чрезвычайной узости самого «предпринимательского сектора». При нормировании оценок на его размеры оказывается, что, например, переходы формальных наемных работников в формальную самозанятость осуществляются с большей интенсивностью, чем их переходы в неактивность, и почти так же интенсивно, как их переходы в нерегулярную активность. Еще более интересная картина вырисовывается при обращении к v-коэффициентам. Они показывают, что для формальных наемных работников из всех альтернативных вариантов трудоустройства на первом месте по степени предпочтительности находится неформальная занятость по найму; за ней следуют формальная и неформальная самозанятость; последнее место принадлежит нерегулярной активности. Иными словами, если бы не трудности создания собственного дела, то мы могли бы ожидать гораздо более значительного перетока формальных наемных работников в самозанятость.