Николай Ямской - Московские бульвары - начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука»

Любопытно, что по первоначальному, утвержденному еще в 1817 году проекту А. Витберга это грандиозное сооружение должно было глядеть на Москву с Воробьевых гор. Однако следующие десять лет ушли на высочайшие размышления. Пока император Николай I не указал на нынешнее место.

Ну а дальше пошло по вековому, исстари заведенному не только на Руси порядку разделения функций: верхи царят и правят, а низы воплощают и жертвуют.

Народ на новый храм начал скидываться дружно и сразу же! Причем согласно общему уговору. В соответствии с ним добровольный вклад каждого изначально ограничивался определенными социальными рамками, дабы самые бедные могли внести посильную для себя лепту, а у состоятельных не появилось искушения покичиться своей щедростью.

Собор возводили более четырех с половиной десятилетий. И при этом все действительно сделали так, чтобы он стал не только храмом – символом веры, но и своего рода мемориалом – хранителем памяти о героях войны 1812 года. Для чего, например, имена всех сложивших тогда свою голову за Отечество, всех раненых золотыми буквами выбили на мраморных досках. А сами доски установили в круговой галерее вокруг храмового пространства.

Архитектура храма, воплощавшая в себе так называемый русско-византийский стиль, отличалась особой красотой – одновременно и строгой, и величавой. За что особо низкий поклон следовало отдать его создателю – зодчему Константину Тону. Тот, видно, не только постиг разумом, но более всего сердцем угадал, что главный храм страны должен быть таким, каким многим тогда в идеале виделась Россия. То есть великим, но не помпезным. Мощным, но не тяжеловесным.

Недаром те, кто видел результат собственными глазами, в один голос отмечали удивительную соразмерность собора: он не подминал под себя своей державностью, а вызывал ощущение высоты, гордости, приобщения к вечному и прекрасному.

Эти ощущения возникали у идущих в храм еще на подходе, когда он представал во всей красе своих строгих внешних форм. И еще более усиливались внутри, когда вошедшие обнаруживали себя перед рядами мерцающих золотыми окладами икон, среди изумительной красоты мраморных скульптур и настенных фресок.

Храм Христа Спасителя в 1903 г.

Но с другой стороны, чему дивиться? Ведь над теми же скульптурами и великолепным живописным убранством храма двадцать лет работали лучшие зодчие и художники России: П. Клодт, А. Логановский, В. Суриков, Г. Семирадский, В. Верещагин, К. Маковский и многие другие.

Храм освятили в 1883 году. И с той поры его вознесшийся на сто четыре метра главный купол, на отделку которого пошло двадцать шесть пудов отборного червонного золота, без малого добрых полвека не просто царил над старинным городом, но обнаруживал себя еще на дальних к нему подступах. Прибывающие в город свидетельствовали, что гигантский, ярко сияющий на солнце древнерусский шлем храма пылающей звездой поднимался над лесом еще тогда, когда до Первопрестольной оставалось верст шестьдесят.

Незабываемая панорама на малоэтажную тогда Москву открывалась и со смотровой площадки собора. Поэтому сразу же облюбовавшие данную точку фотографы сделали отсюда немало ставших историческими снимков. На них, кстати, хорошо видно, что кое-что из окружающей в те времена храм архитектурной среды неплохо сохранилось до наших дней. Кроме уже упомянутой церкви Ильи Обыденного это изначально принадлежавший храму Христа Спасителя дом номер 7 по Соймоновскому проезду. А также расположенное через Волхонку на углу Гоголевского бульвара строение номер 2.

Правда, в ту пору, когда фронтально глядящий на это невысокое здание собор еще только проектировался, на данном участке располагался лишь небольшой особнячок генеральши Ермоловой. В 1831 году владелица уступила его учреждениям Московского учебного округа, которые расстроились вплоть до Знаменского переулка, где основные площади сначала занимала легендарная 1-я мужская гимназия, а в 1872 году открылись курсы В.И. Герье – первое в Москве высшее учебное заведение для женщин. С 1996 года в здании разместился Институт русского языка.

Все остальное – если иметь в виду застройку по нечетной стороне Соймоновского – возникло уже «под сенью величественной тени» храма Христа Спасителя. Про маловразумительное строение номер 9, которое до сих пор замыкает квартал на углу Остоженки, сказать что-либо интересное затрудняюсь. А вот об упомянутом доме номер 7 и особенно следующем за ним, сильно ныне переделанном строении номер 5 обязательно упомяну.