Виктор Киркевич - Киев для романтиков

И вот 24.VI.1934 г. правительство переезжает в «мать городов русских», а с 1991 г. получилось в «мати українських міст». Город с первого взгляда не пришелся по душе «безбожной власти», которая незамедлительно стала его превращать в социалистическое обиталище, то есть поселение без храмов. Синагога и кенасса быстро переоборудовались в кукольные театры, мечети были в непритязательных зданиях (в частности, на ул. Мирной), там организовали клубы народов Востока, а христианские храмы так им воинствующим, нет, не атеистам, а антидемократам, «мозолили глаза», что они приказали их взрывать. Больше всего церковных куполов было в центре, – их не стало в течение весьма короткого времени. Так за два года был уничтожен Михайловский храм 1108 г., а также еще 20 церквей XI–XVIII вв. и 68 – ХIХ – нач. ХХ в. Так происходило стремительное преобразование древнего города в поселение с однообразными барачными строениями. Вот когда возникла поговорка «Наши новые массивы – одинаково красивы». А в последние пять лет разве мы видим другое отношение к памятникам культуры? Сплошная «черновеччина»!

На месте Михайловского и Софийского монастырей планировалось создать правительственный центр с циклопическими скульптурами Сталина и Ленина, «вождь пролетариата» на месте князя Владимира, а «друг физкультурников» на другом холме. Тогда в советском «средневековье», словно по идеологии Египта при фараонах, господствовало мнение, что политическое значение того или иного деятеля зависело от метрических размеров его воплощения.

Пирамиды от Хеопса, колосс в Родосе – у каждого народа есть свой Церетели.

Такая гигантомания легла в основу проектов всесоюзного конкурса. Но все они в большей или меньшей мере уродовали освященный веками облик города. Воплотили проект ленинградского архитектора И. Лангбарда. Его предполагаемая композиция замыкались двумя громадными симметричными зданиями с мощной колоннадой; левое для ЦК КП (б)У, правое для Совнаркома Украины, между ними планировалось разместить длиннющую лестницу к самому Днепру, по которой сумели бы подняться лишь подготовленные физкультурники. Спиной к площади, лицом к реке, с поднятой рукой возвышался бы Ленин. Документов про кепку, обязательную принадлежность малорослых правителей, до нашего времени не дошло, скорее всего, она была бы в руке вождя. В 1939 г. появилась первая громадина – здание ЦК, теперь МИД Украины.

Пока расстреливали «спецов» и «чесали затылки» о целесообразности такого «правительственного» центра, началась война, а после победы оставался этот одинокий «зуб большевистского преобразования», – здание Обкома и Горкома партии и ЦК ЛКСМУ. Теперь тут МИД Украины. Всем, кому приходится там работать или бывать, невдомек, что на этом месте еще 70 лет назад была Трехсвятительская церковь (ХІІ в.), перестроенная в барочных формах (ХVIII в.), в честь самых почитаемых святых: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Эту церковь уже не вернешь, как стало привычным в последнее время. А вот площадь украсилась возобновленным Михайловским храмом и величественной колокольней.

Михайловский монастырь всегда был особенно притягательным для миллионов паломников, стремящихся к киевским святыням со всего мира. В ХI в. на его месте существовал Дмитриевский монастырь, основанный сыном Ярослава князем Изяславом-Дмитрием. В июле 1108 г. его сын Святополк-Михаил начал возводить в любимом отцовском монастыре Михайловский храм. Его купола позолотили, что было в диковинку, поэтому и назвали его Золотоверхим. Первоначально собор был однокупольным, состоял из трех нефов, а с южной стороны к нему примыкала крещальня в виде миниатюрного храма. Супруга князя Варвара Комнин, по преданию, привезла главную святыню – мощи великомученицы Варвары, которые сейчас находятся во Владимирском соборе. Особой ценностью в Михайловском соборе обладали уникальные мозаики. По мнению ряда исследователей (Лазарев, Грабарь), они являлись первоначальными произведениями отечественных мастеров, так как со времен украшения Софийского собора прошло несколько десятков лет и уже действовала своя, «киевская» школа. Это подтверждается тем, что с одной из них – «Дмитрия Солунского» – начинается экспозиция художественных отечественных работ в Третьяковской галерее (Москва). Я удивлен заявлением почтенного академика-искусствоведа, что «если вернуть мозаики туда, откуда их увезли, то экспозиция российского музея будет неполной». Вот так! Такие высказывания говорят об имперском мышлении, положенном в основу воспитания как в царской России, так и советском государстве, когда все лучшее должно быть в столице, а не там, где шедевры создавали и где они, естественно, должны находиться.