Виктор Киркевич - Киев для романтиков

Улица Владимирская застроена зданиями столь различных стилей, что вспоминаются слова Н. В. Гоголя: «Мне прежде приходила очень странная мысль, что весьма не мешало бы иметь в городе одну такую улицу, которая вмещала бы в себя всю архитектурную летопись. Эта улица сделалась бы тогда в некотором отношении историей развития вкуса, а кто ленив, перелистывать толстые тома, тому бы следовало бы пройтись по ней, чтобы узнать все» . Это рассуждения писателя из статьи «Об архитектуре нынешнего времени» словно для наших граждан, которые не только «тома» не читают, а и брошюры не листают. Современники привыкли информацию черпать не из печатного слова, а «жвачку» из телевизора или интернета. А вот пройтись по этой улице можно и нужно, чтобы увидеть пространство, запечатленное временем. Эклектический историзм или исторический эклектизм – чрезвычайно характерное, привычное и поэтому не бросающееся в глаза свойство «киевской культуры», создаваемое в течение 2–3 столетий. В первую очередь в конце ХІХ в. начался буйный подъем, сопровождающийся бурным строительством – именно в стиле историзма. К сельским хатам Подола и Верхнего города, среди которых возвышались барочные храмы, более столетия тому назад, добавились многочисленные постройки: готические, ренессансные, классические, даже мавританские – словно «некто могущественный» решил реализовать в нашем городе гоголевский утопический проект.

На Владимирской улице, пожалуй, самый эффектный дом № 39/24 (архитектор К. Шиман, 1901). Ему, чаще других изображенному на открытках, приятнее всего было вернуть первоначальную красу и облик, восстановить весь пышный декор и башенное завершение над угловым фасадом. Существует мнение, что эти «архитектурные излишества» привели к разорению заказчика П. Григоровича-Барского.

Красивые здания. Владимирская № 39/24.

Фотооткрытка 1910-х годов

Дом № 43 (архитектор В. Николаев, 1888) принадлежал профессору В. Б. Антоновичу. Здесь находилась редакция газеты «Киевское слово», где печатался А. И. Куприн. Среди персонажей его первых очерков – «Киевские типы», – мне особенно интересен образ продавца открыток. Все-таки это мое основное увлечение, кроме женщин. На 4-м этаже снимал квартиру журналист, подписывающийся псевдонимом граф Нивер. Он даже не догадывался, что его ребенок, появившийся в Киеве, станет любимцем публики и как артист, и как поэт. Это Александр Вертинский. На склоне лет, побывав в этом доме, он напишет следующие строки: «Киев, родина нежная, / Звучавшая мне во сне, / Юность моя мятежная, / наконец, ты вернулась мне!»

На улице Владимирской осталось мало двухэтажных зданий, но на № 38 мне хочется остановиться особо, тем более, что его уже нет. Существовало мнение, что тут до революции был «бордель», что не соответствует действительности. А вот «меблированные комнаты» вполне могли быть, что подтверждает их внутренняя планировка. Здесь долгие годы находилось Киевское бюро путешествий и экскурсий (КБПиЭ), а после штатного расширения организации остались лишь экскурсионные службы, которые возглавил легендарный руководитель туристских организаций Н. В. Грицык, чья деятельность соответствует словам: «Кто рано встает – тот всех достает». Николай Васильевич в своей многолетней борьбе за настоящее экскурсионное дело достал многих. Если бы не он, туризм в Киеве был бы серым и невыразительным, как во многих городах нашей страны. Но «ушли» Грицыка, перестал развиваться туризм в Киеве… И даже домик этот заменен современным, – причудливо безликим…

Утверждение мифологов, что легенда моряков относительно того, что в живых чайках будто бы живут души умерших моряков, не является уникальным. В разных источниках встречаются ссылки на то, что в мертвых светофорах живут души постовых, в пирамидах – души фараонов, в микрофонах – души экскурсоводов, а в канализационных трубах – души сантехников.

В КБПиЭ прошли лучшие годы моей жизни, среди моих читателей много бывших коллег, поэтому подробно расскажу об этом исчезнувшем доме и других, где находились службы нашей многочисленной организации. Нужно сказать, что такой организации, как КБПиЭ, не было не только в Киеве, но и по всей Украине. Партрайонное начальство искало повод, чтобы избавиться от нее, но все было тщетно, никто не хотел брать на себя этот контингент. Почти тысяча, в основном женщины, привыкшие питаться и ездить за счет государства на курорты и брать с собой детей, куда их деть? А они почти все – матери-одиночки. Профсоюзные собрания практически не проводились из-за постоянного отсутствия кворума. Большинство сотрудников – руководители групп и экскурсоводы – были с ненормированным рабочим днем. Кто там потащится на какую-то ничего не решающую отсидку. Не лучше дела были и в партийной организации, насчитывавшей 120 членов, в основном пенсионеров, причем часть их никогда в бюро не работала, а была направлена райкомом на усиление. Один из них, отличившийся в СМЕРШе, кавалер ордена Ленина, хотел сделать из бюро исправительно-трудовую колонию, но не смог достать ни проволоки на ограждение, ни дерева на вышки. Он был постоянным оппонентом Грицыка. Ветераны партии усиливали давление, вытравляя все здоровое и живое, не упуская случая создать из пустого дела какое-нибудь персональное, чтобы неделями его мусолить и обсуждать. Тогда не было на телеэкране мексиканских «мыльных» сериалов, пенсионеры скучали и все накопленные эмоции и страсти выплескивали на посиделках. Большинство партсобраний длилось часами, заканчиваясь ничем за полночь, так и не составив или не выполнив резолюции. Это вызывало возмущение младокоммунистов, далеко проживающих, им претило заниматься пустой говорильней. Сборища проходили в подвале на Владимирской, 38. Рядом был гастроном. В самые кульминационные моменты, когда народ уже накалялся, между рядами пробегала крыса, и бывало не одна. Только по содроганию рядов можно было судить о месте ее нахождения.