Виктор Киркевич - Киев для романтиков

Если пройтись немного по улице к площади Славы, то слева увидим ́отель «Салют» (1982), с круглым объемом 5-консольных этажей. Трехэтажное строение из стекла и алюминия рядом – Городской дворец школьников и юношества (архитекторы А. Милецкий, Е. Бельский, 1965). Это строение через два года было удостоено Государственной премии. Главный корпус полезной площадью 12124, 8 кв. м рассчитан на одновременное пребывание 26 500 детей, что на нынешний день при такой рождаемости и разобщенности общества затруднительно. И еще всеобщая «планшетомания»! Во дворце – 180 помещений, в т. ч. 130 комнат для лабораторий и кружков. Имеется кинотеатр на 200 мест, концертно-театральный и для массовых встреч залы. Интерьер украшен мозаикой и чеканкой (скульптор В. Бородай, декоративная роспись В. Мельниченко, А. Рыбарчук). Я не могу забыть руководителя кружка филателистов И. Я. Левитаса, который привил мне страсть к коллекционированию. Знаменательно, что именно там произошли мои встречи, а впоследствии началась дружба с Сашей Федоренко, Володей Быстряковым, Володей Васильковым и Сашей Осадчим, которые тоже собирали марки.

На этом самом месте был Никольский военный собор, к сожалению, разрушенный, не пожалели и колокольню, стоящую в стороне. Разглядывая старые фотографии и открытки, понимаешь то восхищение, которое вызывал у современников этот храм, построенный в 1693 г. русским архитектором Осипом Старцевым в стиле украинского барокко на деньги «христолюбивого гетмана Ивана Мазепы». Западный фасад украшал притвор и фронтон с роскошной лепкой. На северном и южном входах были порталы в виде колонн, перевитых виноградными лозами, разорванными фронтонами и несколько наивными фигурами ангелов. Интерьер величественного собора обогатил семиярусный уникальный резной иконостас, по утверждению К. Шероцкого, «один из наилучших в Киеве», входящий своими верхними скульптурами в купол. Когда-то можно было рассмотреть интересные фигуры ангелов художников, с палетками в руках. Один из них держал щит с датой «1660», другой герб неизвестного фундатора. В 1831 г. во время закрытия Никольского монастыря собор передают Военно-инженерному ведомству и дают название «Военный Николай». В храме принимали присягу, проводили молебны по случаю победы и отпеванию погибших воинов, поэтому и сохранялись в нем военные знамена подразделений, добившихся славы в важных сражениях. В свое время хотели возобновить колокольню Никольского собора, но остановились, так как она получалась при здании Киевского городского СБУ. Поэтому просто ее опишем. Колокольня была построена в 1750 г. в характерных для того периода барочных формах, с грушеподобным куполом. Спустя столетие завершение заменили новым в псевдорусском стиле. Во время варварской бомбардировки 1918 г. ее и Военный собор изувечили и вскоре отстроили, но, как выяснилось, – она простояла недолго. До «средневековья ХХ столетия»!

На площади Славы находится Украинский транспортный университет, основанный в 1944 г. как Автомобильно-дорожный институт. Главный корпус находится в кардинально перестроенном здании 5-й Киево-Печерской гимназии. Перед центральным входом бюст А. Пушкина, вылитый из бронзы петербургской фирмой Берто по проекту скульптора Р. Баха. Постамент – шестигранная двухметровая колонна; на ней золотыми буквами надпись: « Александру Сергеевичу Пушкину Киево-Печерская гимназия. 1799. 26 мая 1899».

Площадь замыкает парк Вечной славы, размещенный на Верхней надднепровской террасе. Площадь его 9, 5 га. В 1895 г. на этом месте был заложен Аносовский (Комендантский) сквер, названный в честь коменданта Печерской крепости – В. Аносова. В этих местах хоронили еще в великокняжеские времена, в частности, половца Тугорхана. В 1957 г. в парке Вечной славы установлен памятник на могиле Неизвестного солдата (А. Милецкий и др.). Возле 26-метрового обелиска могила Неизвестного солдата, с пылающим Вечным огнем над ней. К монументу ведет широкая аллея, по обе стороны которой – 34 могилы воинов. Положив цветы в память погибших, повернем по ней влево и выйдем на спуск, с мало кому известным, из-за отсутствия домов, названием Аскольдов переулок. По нему можно спуститься к одной из самых легендарных местностей летописного города – Аскольдовой могиле. А по дороге постоим у памятника удивительному актеру и режиссеру киевлянину Л. Быкову.

Прежде чем приступить к рассказу о Подоле, необходимо вспомнить его описательницу Ирину Плотникову. Я бы назвал ее монахиней культуры, потому что она жила в уединении, отказавшись от личной жизни в окружении книг и рукописей, время от времени выходя из своего дома, чтобы провести экскурсию. Монах (от латинского моно – один). Произведения Ирины Владимировны были подчинены единой теме: «Киев – Родина нежная». Так словами ее любимого киевлянина А. Вертинского Плотникова озаглавила свою книгу, отрывки из которой печатались в одной из городских газет, для того чтобы после смерти выйти отдельным изданием. Все, кому не безразлична история города, жизнь и произведения лучших представителей русской и украинской культуры, помнят ее очерки, нет, я бы сказал, эссе. И пусть не до всех доходила ее излишняя дотошность, но в этом и была важная, отличительная черта ее творчества, я бы даже сказал, научного поиска и исследований. Личная жизнь Плотниковой проходила не в своей квартире, у нее вообще не было собственности. Потому что в отличие от всех людей, ее семья состояла из Николая Гоголя, Александра Пушкина, Михаила Булгакова и особенно она обожала скромного, прекрасного поэта Николая Ушакова. Абсолютная свобода – это осознанная никому ненужность. Родной двор Ирины был не у дома, а тихий, неприметный дворик возле Покровского монастыря, а экскурсии, которые она проводила, были созвучны песням Окуджавы и Розенбаума о волнующих с детства площадках и подворотнях. Личная жизнь инокини Нектарии, в миру Натальи Долгорукой, первой отечественной писательницы, Плотникову интересовала больше, чем собственная. В своих персонажах, – писателях и художниках, – Ирина более ценила среду обитания, чем образ жизни. В любимом Музее одной улицы Ирина Владимировна провела последние годы своей жизни. Выставка, с которой она вышла домой и не вернулась, называлась «Осенний сон» и была посвящена любимому Константину Паустовскому. Этот писатель учил нас в обыденности находить свою особенную красоту, которая спасает не Вселенную, а простых людей, имеющих богатый внутренний мир. Казалось, что Ирина плохо видела, но за толстыми стеклами очков скрывались глаза, смотрящие насквозь, видящие самую суть дорогих для нас людей и вещей. Такой скромной, незаметной, более углубленной в историю Родины, чем в свой быт, она и ушла. Одиноко, тихо и незаметно. Ее нашли с телефонной трубкой в руке, и можно предположить, что она пыталась обратиться за помощью к друзьям, ожидая ее скорее от них, чем от государства. Прискорбно, но мы даже не знаем, когда перестало биться ее сердце.