Владимир Малышев - Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель

«На венец терновый сменит он (Николай II) корону царскую. Война будет, великая война… По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет трон Царский, мужик с топором возьмет в безумии власть. А то ли еще будет. Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый на Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного Царя».

Так скажите, где в своих предсказаниях Авель ошибся?

Совсем рядом с Инженерным замком раскинулся тенистый и самый большой в центре города Летний сад. Он был заложен в 1704 году по повелению Петра I на левом берегу Невы, на острове, образуемом Фонтанкой, Мойкой и Лебяжьей канавкой, у его летней резиденции. Разбивать его завершили в 1725 году. Это был регулярный сад (площадью 11,7 га) с прямыми аллеями подстриженных деревьев и кустарников, фигурными водоемами и фонтанами, мраморными статуями и бюстами, галереями и павильонами. Потом он много раз перестраивался. В 1771–1784 годах вдоль набережной Невы была сооружена чугунная ограда – шедевр русского классицизма. Столбы с вазами для нее вытесывались из финского гранита 144 мастерами села Путилова более десяти лет, а железная решетка и ворота ковались тульскими кузнецами. В 1825 году в парке открыли памятник баснописцу Крылову. Поначалу Летний сад служил дворцовым парком, позднее его сделали публичным. Пушкин запечатлел его в своих стихах, которые мы помним с детства: «…слегка за шалости бранил и в Летний сад гулять водил». В 1866 году у входа в парк было совершено громкое преступление – стреляли в царя.

…В конце марта 1866 года ровно в 12 пополудни из вагона второго класса поезда Москва – Санкт-Петербург вышел худой и бледный молодой человек в поношенной одежде. Из пестрой толпы пассажиров его выделяло, пожалуй, только одно: лихорадочно горящие глаза. Он прибыл в столицу империи с небывалой целью: убить царя. Звали юношу Дмитрий Каракозов…

4 апреля Александр II с племянником и племянницей гуляли в Летнем саду. Любопытно, что в те времена никакой особой охраны у императора огромной страны не было. Поэтому, когда он вышел на набережную и хотел садиться в коляску, московский гость, с трудом протолкавшись сквозь кучку зевак, сумел приблизиться к царю и выстрелить в него из револьвера. Но не попал. В руку ему ударил находившийся рядом костромской крестьянин Осип Комиссаров, и пуля прошла мимо. Разъяренный народ тут же набросился на «нигилиста» и начал зверски его избивать. С трудом отбив молодого человека, полицейские доставили его в участок. Там и выяснилось, что речь идет о недоучившимся студенте из дворян Дмитрии Каракозове. Его судили и приговорили к смерти. Уже через четыре месяца Каракозов был повешен на Семеновском поле при огромном стечении народа.

Но откуда он взялся, этот террорист? Полиция довольно быстро установила, что Каракозов приехал из Москвы специально для того, чтобы убить царя. До этого был дважды исключен из университета: сначала из Казанского, а потом из Московского. В кармане у преступника нашли самодельную листовку, где он писал, что если убьет царя, «помещики, вельможи и другие богатеи струсят, – и тогда-то будет настоящая воля». Да и сам арестованный на допросах не запирался. Он сообщил, что мысли «о воле» ему внушили в подпольном кружке «Организация», который возглавлял его двоюродный брат Николай Ишутин. Заговорщики считали, что в России «надо сделать социализм» путем революции. Для этого они создали особую группу под названием «Ад». Однако убить царя Каракозов решил по собственной инициативе. Но после ареста струсил, стал просить о помиловании, ссылался на то, что на убийство решился под влиянием «психической болезни», а перед тем как пойти «на дело», выпил стакан водки. Однако Александр II на прошении о помиловании собственноручно начертал: «Лично в душе своей давно простил ему. Но как представитель Верховной власти я не считаю себя вправе прощения подобного преступника».

Выстрел Каракозова вызвал в России настоящую бурю. Но не ту, на которую рассчитывали подпольщики из «Ада». Это была волна народной любви и сочувствия к императору, патриотизма и яростного негодования по отношению к тем, кто посмел поднять руку «на Помазанника Божия». В Мариинском и Большом театрах беспрерывно шла опера Глинки «Жизнь за царя», которую начинали и заканчивали гимном «Боже, царя храни!». Публика пребывала в трансе. Даже актеры, игравшие роли поляков, в конце спектакля срывали с себя польские кунштуки, выходили на сцену, становились на колени и вместе со всем залом пели гимн. Волна благодарности и подарков обрушилась на растерявшегося Осипа Комиссарова, спасшего царя. Его тут же возвели в дворянство, царь лично принял его, наградил деньгами и велел подарить имение. Символический смысл истории «чудесного спасения государя» придавал тот факт, что Комиссаров был родом фактически из тех же мест, что и Иван Сусанин. Николай Некрасов посвятил герою патриотические стихи: