Николай Коняев - Ангел над городом. Семь прогулок по православному Петербургу

Читая эти воспоминания, поначалу улыбаешься детскому преувеличению: вот ведь беда – пять с минусом получил, да разве это плохая отметка!

Но задумываешься, у кого получил ребенок пять с минусом, и понимаешь, что никакого преувеличения тут нет, ведь этот минус, полученный от святого, на всю земную, а может, и на будущую, вечную жизнь останется. Как же тут не горевать о минусе?

«Я не помню, чтобы он принуждал нас ходить в церковь, не было даже разговоров на эту тему, – вспоминал полковник артиллерии Михаил Дмитриевич Тимофеев, учившийся у отца Иоанна в реальном училище. – Зато твердо помню, что на последнем уроке текущей недели кто-либо из нас спрашивал у о. Иоанна: будет ли он служить всенощную?

И если ответ был положительный, то можно было наперед сказать, что седьмой класс будет весь (за исключением двух учеников – евреев) на этой всенощной, а значит, и у обедни на другой день…

Очень трудно выразить пером то, что переживалось тогда, во время службы о. Иоанна, всеми нашими чувствами».

Впрочем, об одном, поразившем его случае, который произошел на его глазах, Михаил Дмитриевич Тимофеев все-таки рассказал.

После обедни, когда уже подходили к кресту, случилась заминка. Это отец Иоанн наклонился к девочке лет десяти, что с ребенком на руках, подошла к нему.

– Батюшка! – попросила она. – Отслужите панихиду по моей маме, она умерла сегодня. Нам похоронить ее надо…

– Бедная… – сказал отец Иоанн. – Что же отец ваш не пришел?

– Папочка наш еще раньше умер! – сказала девочка. – Никого у нас не осталось.

И она заплакала.

– Я приду отслужить панихиду и провожу твою мать на кладбище! – сказал отец Иоанн и, вынув из кармана конверт, подал девочке. – Вот тебе на похороны.

– Батюшка! – громко воскликнула стоящая рядом с отцом Иоанном женщина. – Да ведь в конверте-то, знаете, сколько? Там же двести рублей!

Отец Иоанн внимательно посмотрел на женщину, потом тихо сказал:

– Эти деньги даны мне, и я могу ими распоряжаться по своему усмотрению. Сколько там было, я не знаю, значит, такова воля Господня.

Духовный опыт своего детства и отрочества никогда не забывал святой праведный Иоанн Кронштадский, и всегда подчеркивал, что Евангелие должно быть основой воспитания и образования русского человека.

«Знаешь ли, что прежде всего положило начало моему обращению к Богу и еще в детстве согрело мое сердце любовью к Нему? – сказал он однажды игуменье Таисии. – Это – святое Евангелие. У родителя моего было Евангелие на славянско-русском языке; любил я читать эту чудную книгу, когда приезжал домой на вакационное время, и слог ее и простота речи были доступны моему детскому разумению; читал и услаждался ею и находил в этом чтении высокое и незаменимое утешение. Это Евангелие было со мною и в духовном училище. Могу сказать, что Евангелие было спутником моего детства, моим наставником, руководителем и утешителем, с которым я сроднился с ранних лет.

И преподавая в гимназии Закон Божий, отец Иоанн никогда не ставил двоек своим воспитанникам, а вел с ними беседы, которые на всю жизнь запечатлевались в памяти учеников.

Как пишет один из биографов отца Иоанна, не все ученики умели передать содержание его бесед, но не было таких, которые не принимали в свою душу этого содержания. Отец Иоанн наполнял души детей теми святыми образами, какими была полна его душа.

Рассказывают, что много лет спустя один из учеников его попал в трудную ситуацию, когда необходимо было совершить поступок, сделать выбор. Вот тут-то он и вспомнил беседы Иоанна Кронштадтского – и именно так и поступил, и выбор, сделанный им, как показали дальнейшие события, оказался единственно правильным.

Преподавателям гимназии, где он читал Закон Божий, отец Иоанн объяснял, что нужно не только дать воспитаннику образование: важнее всего образовать из него человека и христианина.

Эти слова всероссийского батюшки особенно актуальны сейчас, когда все больше система нашего образования настроена на подготовку молодых людей, которые способны будут работать за границей.

И помнить об этом нужно, исходя не только из интересов государства, а прежде всего из интересов самих молодых людей, хотя они сами, может быть, пока и не осознают этого.

«Молитву старается лукавый рассыпать, как песчаную насыпь, слова хочет сделать, как сухой песок, без связи, без влаги, то есть без теплоты сердечной, – говорил Иоанн Кронштадтский. – Молитва – то бывает храмина на песце, то – храмина на камне. На песке строят те, которые молятся без веры, рассеянно, с холодностью, – такая молитва сама собою рассыпается и не приносит пользы молящемуся; на камне строят те, которые во все продолжение молитвы имеют очи вперенные в Господа и молятся Ему, как живому, лицом к лицу беседующему с ними».