Мэри Норрис - Роман с Грецией. Путешествие в страну солнца и оливок

Во время той поездки вид на Парфенон, храм Афины-Девы, которым увенчан Акрополь, был подпорчен строительными лесами и ржавой на вид техникой. Это все равно что ехать в Венецию, когда колокольня собора Святого Марка находится на реконструкции, или в Альгамбру, когда у фонтана в Львином дворике меняют трубы. Я была разочарована. Все, что мне оставалось, – изучать историю Парфенона. Менее грандиозная версия храма, начатая афинянами после Марафонской битвы в 490 году до нашей эры, была разрушена персами, а затем восстановлена во времена правления Перикла, в 447 году до нашей эры. Парфенон получился еще более величественным. Строительство заняло девять лет, храм простоял до 1687 года и был взорван венецианцами, которые обстреляли его из мортир, узнав (от греков), что османы использовали его как склад оружия. К 1983 году Парфенон стоял в руинах уже триста лет – десять поколений. Какова вероятность того, что его восстановят при моей жизни?

Я побродила вокруг со своим путеводителем, но было трудно сопоставить иллюстрации с тем, что имелось в действительности. Я не знала археологических терминов: метопы, наосы, пропилеи. Но прямо там, на Акрополе, я смогла оценить ущерб, который нанесло скульптурам загрязнение окружающей среды: весь мрамор покрывал слой «каменной ржавчины». Лично я не особо реагировала на грязный воздух, «облако», как афиняне называли смог, образованный выхлопными газами. Кливленд – город стали, а в Нью-Джерси расположены один или два нефтехимических завода. Для меня воздух Афин пах соснами, как рецина [102] Греческое белое вино с хвойным ароматом. . Но ущерб, нанесенный каменным изваяниям, был по-настоящему печальным.

В следующий раз мне довелось подняться на Акрополь только в 1985 году. Я прилетела в Афины из Лондона, где сходила в Британский музей, чтобы посмотреть мраморы Элгина [103] Уникальное собрание древнегреческого искусства, главным образом из афинского Акрополя. . Я купила открытки и книги, а также научилась опознавать Геракла по львиной шкуре и Гермеса по шляпе с мягкими полями и крылатым сандалиям. На фризах было множество батальных сцен: с кентаврами, лапитами, амазонками. У кентавров было тело лошади, а голова и туловище – как у людей. Лапиты – мифологические существа из Фессалии, которые сражались в основном с кентаврами. Амазонки были легендарным племенем женщин-воинов, которые раз в год устраивали себе свидания с противоположным полом исключительно в целях продолжения рода. Они преуспели в стрельбе из лука, и, как гласит легенда, правую грудь девушкам прижигали, чтобы ничто не мешало им натягивать стрелу (само слово «амазонка» предположительно происходит от a-mazos , «без груди».) В наше время слово Amazon скорее ассоциируется с империей Джеффа Безоса и покупкой в интернете книг, луков и стрел, не говоря уже о бюстгальтерах и протезах, если уж на то пошло. Компания-гигант была названа в честь реки Амазонки, которая, в свою очередь, получила имя по названию воинственного племени дев.

Многие скульптуры изображали животных: бык с широко раскрытыми глазами, которого приносят в жертву богам, ржущие лошади. Были там и молодые девушки, идущие процессией во время Панафинейских празднеств. У них в руках гранаты и другие подношения Афине. Для меня самые красивые скульптуры на Акрополе – это кариатиды (я всегда переживаю, что скажу это слово неправильно, поэтому произношу его по слогам): сильные и в то же время изящные женские фигуры, поддерживающие портик небольшого храма, который называется Эрехт е йон. Люди лорда Элгина отвезли одну из кариатид в Лондон, спилив ее с портика и сложив на ее месте груду камней. Лорд Байрон, современник тех событий, выразил сожаление по поводу надругательства, совершенного его земляком над Акрополем. А простые британцы говорят, что действия лорда Элгина еще в бытность его послом в Османской империи (1799–1803) спасли драгоценный мрамор от разрушений, иначе кариатиды так и простояли бы, никому не нужные во времена османов, а в наше время уничтожаемые каменной ржавчиной. Они напоминают, что в Британском музее можно хорошенько рассмотреть фигуры с фризов и фронтонов. Оригинальные скульптуры стояли в храме очень высоко, и даже древние не могли их видеть полностью. Однако шесть кариатид задавали некий ритм своими позами, и разрушать его было кощунством.

Будучи в Афинах, я снова поднялась на Акрополь и попыталась мысленно собрать его в единое целое, но Парфенон был разбит на фрагменты, а они, в свою очередь, оказались разбросаны по всей Европе. Такое положение дел стало частью современной истории. Даже если бы я дожила до ста пятидесяти лет и по-прежнему была в силах подняться на самую высокую точку города (а может, заказать себе паланкин), я вряд ли бы увидела Парфенон без лесов, с целыми дорическими колоннами и монументальными мраморными богами на фронтонах. Я думала о том, что никогда не смогу войти в храм, где когда-то стояла колоссальная статуя Афины, почувствовать пропорции этого места и вытянуть шею, чтобы лучше разглядеть фризы. Сегодняшний Парфенон – лишь жалкое подобие храма, существовавшего в прошлом.