Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

На северо-запад от Людереца располагались многочисленные соленые лагуны, где зимовали тысячи фламинго. А дальше, на берегу океана обещались лежбища морских котиков и безлюдные в этот сезон пляжи.

Но в ветреную погоду прогулка туда оказалась не столь радостной, как планировалось.

Розовые цапли на фоне черной воды действительно красивы, но, к сожалению, весьма пугливы и моим фотоаппаратом-мыльницей их фотографировать бесполезно. К тому же, ветер все усиливался, мелкие песчинки (алмазные?) старались поцарапать лицо, очки и объектив. К счастью, удалось застопить машину с рыбаком.

Попросил высадить на мысу, который называется Diaz Point. С трех сторон вокруг был океан, на самом краю земли стоял обелиск. Когда я поднимался к нему по ступенькам, то приходилось держаться за поручни изо всех сил — ветер с океана буквально сбивал с ног.

Такого сильного ветра мне до сих пор не приходилось испытывать ни разу в жизни!

Пофотографировав бушующий океан, пошел на грунтовую дорогу к пляжам, но машины были лишь встречные. Пройдя пешком около трех километров, решил возвращаться в город. Но теперь машины прекратились совсем, а как только я отошел от берега, началась настоящая песчаная буря — стало сумеречно, целые ручейки песка протекали у меня под ногами, песок забивался под одежду, в кроссовки, а ветер качал меня как ветку, несмотря на тяжелый рюкзак.

Возле черной скалы я сел на рюкзак, опасаясь потерять в песке дорогу. К счастью, вскоре подъехала еще одна машина с незадачливыми туристами и подбросила до города.

На улицах царило привычное воскресное запустение. Возле немецких заборчиков ветер наметал целые «сугробы» песка. Ослепленный песком, я разглядывал на ходу карту и не заметил низкую вывеску-указатель. Раздался гул — я расшиб лоб до крови. Возникло непреодолимое желание уехать как можно дальше от этой бури и из этого города.

Встал на выезде — гудят провода, дребезжат стекла домов, летит мусор. Машин нет, и не удивительно — в такую погоду сразу сдерет всю краску, как пескоструйным аппаратом.

Только в сумерках подъехала машина. Парень лет 28-ми и девушка 22-х, прилетели на каникулы из Германии, взяли машину на прокат и не хотели терять долгожданные дни даже в такую погоду. Они уже вторую неделю путешествовали по южной Африке и ночевали в палатке возле машины.

Даже по асфальтовой дороге приходилось ехать медленно, чтобы случайно не врезаться в песчаный нанос. Стекла закрыты наглухо, песок барабанит по корпусу, как град. Все внутренности машины покрыты мельчайшей коричневой пылью.

Обратно на север. — Потеря паспорта. — Человек без документов.

— Несколько слов о снаряжении. — Захват «талибского лагеря» намибийским спецназом.

— Последний бросок на восток. — Габороне. — Франсистаун. — По северной Ботсване.

Только когда въехали из пустыни в горную долину, буря прекратилась. Ночевать остановились на маленькой горной ферме. Я поставил свою палатку рядом с машиной, а фермеры разрешили нам воспользоваться душем, чтобы смыть песчаные наносы с тел.

Утром немцы отмечали день рождения. Пива не было, но был арбуз. Я выставил хлеб и консервированные бобы. Они знали английский лишь немного лучше меня, но праздник удался на славу — к собственному удивлению, я даже вспомнил несколько немецких слов.

Довезли до Кетманшопа. Здесь они сворачивали, потому что в толстом немецком путеводителе советовалось остановиться в этом городе на несколько дней. Зачем — я не понял, ибо наши познания в языках были недостаточны для таких сложных разъяснений.

Я встал на трассе ровно в 500-х километрах от Виндхука. Пора домой, на север!

Здесь на моих глазах произошло такое интересное явление, как «зарождения смерча». Я уже говорил, что маленькие пылевые вихри — распространенное явление. Иногда мы наблюдали из кузова машины сразу несколько пылевых столбов, гуляющих по пустыне независимо друг от друга. И вот сейчас, один из таких смерчей зародился прямо на моих глазах.