Григорий Лапшин - Автостопом через Африку

Я вспомнил, что и в России, в последнее время появилось много пособий по всяким «медицинским вопросам», «гомеопатическому лечению» и даже «аура-терапии». К чему бы эти такие аналогии?

К трем часам дня ливень кончился. Мы сели у дороги на рюкзаки, поедая купленные булки.

Местные дети, которые уже устали просить денежку, вместо «ю-ю!» стали по человечески просить хлеба и получили угощение за свою образованность. На радостные крики счастливчиков, тут же сбежалось половина населения деревни. К счастью, через сорок минут нас спас англо-говорящий старик, который посадил нас в кузов верхом на мешки с копченой рыбой.

Через час он свернул в центре огромной красноглиняной деревни Agere Maryam. На сколько хватало глаз вокруг толпились красно-коричневые домики. По красно-коричневым улицам к нам бежали десятки коричневых ю-юкал. Уже через пять минут я насчитал вокруг нас больше ста детей. Для меня все это было уже знакомо, а вот Кирилл впервые подвергался столь массированной атаке. Нечего было и думать о том, чтобы купить хлеба или чаю — пришлось шагать в окружении орущей толпы на голодный желудок.

Когда дорога поднялась на гору, мы уселись напротив местного госпиталя, решив, что если сегодня уже не уедем, то попросим на территории госпиталя укрытие от ю-юкал. На протяжении двух следующих часов мимо проехало всего две деревенские машины, а детей вокруг нас, я насчитал 58 кричащих ртов. Не помогали на размахивания колючей палкой, ни обращение за помощью к взрослым жителям. Кирилл впал в апатию и только злобно огрызался, когда кто-нибудь из детей хватал его за одежду. Я же пытался, в меру сил, контролировать трассу и сохранность наших рюкзаков.

Пошли в госпиталь, но тупой охранник нас не пустил, сказав, что сейчас нет ни одного начальника. Один из подростков 16-ти лет сказал, что в деревне есть еще один белый человек.

Это был реальный шанс и мы попросили отвести нас к нему.

На окраине деревни, даже можно сказать, на личном хуторе, жил священник из местной церкви. Сам он был из Норвегии, а семья его жила в 110 километрах на юг, в следующей деревни Yavello. Он вписал нас в маленький гостевой домик и уехал куда-то до утра. Вписка оказалась как всегда кстати, так как ночью снова пошел дождь.

Утром норвежец пригласил нас позавтракать в дом. Угощал чаем с хлебом и джемом, очень удивлялся нашему путешествию, но больше расспрашивал про Россию, чем про Африку. К девяти часам распрощались, он пошел в свою церковь, а мы на знакомую позицию возле госпиталя. Уже через пять минут мы залезли на огромный грузовик, который вез целую гору ящиков с бутылками «джина» и «пепси».

Через полтора часа заправились горючим на повороте в Yavello — отсюда до ближайшего жилья более 100 км в любую сторону. Бескрайнее море колючих кустарников, среди которых возвышаются коричневые башни термитников. И только дерево с сиреневыми цветами на АЗС

еще долго маячило цветным пятном на коричневом горизонте. Нитка асфальтовой дороги, как стрела, ровно разрезает пополам пространство колючек, вдоль дороги — узенькая тропинка для верблюдов и редких пешеходов. Мелькнет один черный силуэт с длинным копьем, и снова пустые заросли, кажущиеся абсолютно безжизненными — кусты сбросили листву, а редкая трава — пожелтела и пожухла.

Еще через сто километров остановились в деревне Mega выгрузить несколько ящиков с бутылками. Круглые хижины из глины, крыши крыты обрывками мешков, упаковочного полиэтилена. Между конусов хижин возвышаются конусы термитников, иногда, у горизонта, они даже путаются друг с другом. Если термиты питаются древесиной, то чем здесь питаются люди? Термитами?

Не видно никаких огородов (да и что вырастет на этой красной глине?), не пасутся стада овец или коз (что им здесь кушать?), нет никаких рек или ручьев, да и вообще, непонятно, где они берут воду. Мы прошли несколько магазинов, попили чай с булками. Фруктов в деревне не было совсем, даже бабушки, продающие кучки из трех твердых серых лимонов здесь куда-то исчезли.