Джейн Хокинг - Быть Хокингом

Честно говоря, я очень гордилась тем, что могу внести в диссертацию Стивена более существенный вклад, чем механическое перепечатывание.

Честно говоря, я очень гордилась тем, что могу внести в диссертацию более существенный вклад, чем механическое перепечатывание. Употребление Стивеном английского языка оставляло желать много лучшего. Его устная речь изобиловала сорными словами, такими как «в общем» и «то есть», да и в письменной форме он не проявлял должного уважения к английской стилистике. Являясь дочерью преданного слуги Ее Величества, я с малых лет была приучена использовать язык как точный инструмент, стараясь выражать свои мысли ясно и подробно. Здесь находилась та область, в которой я могла помочь Стивену преодолеть пропасть между искусством и наукой.

Также в выходные мы докупали необходимые предметы для дома и мебель, исследовали Кембридж и его окрестности и встречались с друзьями. Однажды мы провели целую субботу в магазине электротоваров, обсуждая, можем ли себе позволить потратить на покупку холодильника на пять фунтов больше, чем планировали. Учитывая то, что зарплата Стивена, как мы, наконец, выяснили, составляла тысячу сто фунтов в год, а за аренду дома и его содержание мы платили десять фунтов в неделю, то дополнительные пять фунтов составляли значительную сумму денег. В воскресенье, если удавалось успешно извлечь «Мини» из общего гаража колледжа Гонвиля и Каюса, мы ездили по Кембриджширу, посещая церкви и деревушки и попутно присматривая дом или участок земли, который могли бы купить. Иногда нам приходилось отказаться от экспедиции из-за того, что «Мини» так забаррикадировали стареющие «Бентли» и «Роверы», что он мог быть извлечен из своего угла только при помощи подъемного крана.

Однажды в воскресенье, успешно выехав из гаража, мы решили посетить местную достопримечательность, относящуюся к собственности Национального треста [51], – аббатство Англси. Поскольку парковка находилась почти в километре от самого аббатства, я проехала мимо нее по усыпанной листьями дороге к главному входу, ожидая, что там с пониманием отнесутся к такому поступку, увидев моего частично обездвиженного пассажира. На самом деле нас встретили с нетерпимостью, граничащей с грубостью, и не позволили Стивену выйти из машины. Мы сразу же отправились домой, где я написала яростное письмо протеста – не только против недостатка удобств для инвалидов в Великобритании, но и против неуважения, с которым к ним относятся, таким образом, впервые проявив себя в качестве защитника людей с ограниченными возможностями.

Любовниц здесь предпочитали скучным, глупым женам. Член колледжа имел право пригласить за стол любую женщину – при условии, что она не являлась его женой.

Часто по воскресеньям мы оказывались неподалеку от домов наших женатых друзей как раз во время чаепития и без приглашения являлись к ним в гости, поддерживая угасающую иллюзию, что еще можем себе позволить спонтанность студенческих лет. У многих из этих друзей, которые были немного старше нас, уже появились первые дети. В связи с этим мы постепенно приобщались к их семейному стилю жизни, в особенности после того, как я стала крестной двух вышеупомянутых малышей, что меня восхитило и немного озадачило. В то же время Стивен все больше погружался в жизнь сообщества научных сотрудников колледжа Гонвиля и Каюса. Субботним вечером в октябре я пошла вместе с ним на церемонию посвящения новых членов колледжа, проходившую в часовне. Капеллан предложил мне пронаблюдать за церемонией с хоров, а потом пригласил меня, жену сотрудника, в моей будничной одежде, отужинать за столом для почетных гостей. Это был беспрецедентный поступок: во всех колледжах Кембриджа испокон веков установлено, что жены не имеют права сидеть за этим столом. Стол предназначался для членов колледжа, культивирующих собственную значимость с такой же неустанной заботой, с какой филателист пополняет свою коллекцию, а заводчик почтовых голубей выводит новую породу. За столом всегда обсуждался самый интригующий предмет – их собственные персоны, о которых они могли пространно рассуждать, избегая необходимости говорить о предметах, знакомых им недостаточно. Любовниц здесь предпочитали скучным, глупым женам. Член колледжа имел право пригласить за стол любую женщину – при условии, что она не являлась его женой. Само собой разумелось, что студентам также запрещено сидеть за Высоким Столом. В тайне от руководства этот капеллан-раскольник нарушил оба священных правила.