Анна Франк - Убежище. Дневник в письмах

Далее я могу сообщить новейший рецепт лекарства «антистрельбина»: при звуке громких выстрелов немедленно бежать к ближайшей деревянной лестнице, в быстром темпе то спускаться, то снова подниматься по ней, позаботившись о том, чтобы как минимум один раз упасть. Шум от беготни и падения заглушит выстрелы, а распухшие ссадины доставят достаточно хлопот, чтобы не думать о стрельбе. Пишущая эти строки с успехом применяла сей идеальный рецепт.

Милая Китти!

Новые неприятности в Убежище. Ссора между Дюсселом и семьей Франк по поводу раздела масла. Капитуляция Дюссела. Тесная дружба между мефрау Ван Даан и вышеупомянутым Дюсселом, флирт, поцелуи и дружеские смешки. У Дюссела просыпается потребность в женщине.

Ван Дааны не хотят печь пряник на день рождения Кюглера: дескать, мы сами пряников не едим. Какая мелочность! Наверху плохое настроение. Мефрау простужена. Дюссел пойман на том, что глотает пивные дрожжи в таблетках, в то время как мы не получаем ничего. Пятнадцатая армия заняла Рим, разрушений нет, город не бомбили. Пропагандистская шумиха, за Гитлера.

Мало овощей и картошки, один мешок хлеба испортился. Худышка (так зовут новую кошку со склада) не выносит перца. Кошачью уборную она использует как постель, а упаковочную древесную вату – как уборную. Держать эту кошку нельзя, от нее придется отказаться.

Погода скверная. Непрерывные бомбардировки Па-де-Кале и Западного побережья Франции.

Продать доллары невозможно, золото и подавно, наши деньги для черного рынка на исходе, на что мы будем жить в следующем месяце?

Дорогая моя Китти!

«This is D-day» [55], – возвестило в двенадцать часов английское радио, и правильно, сегодня знаменательный день, высадка началась!

В восемь утра англичане сообщили о мощных бомбовых ударах по Кале, Булони, Гавру и Шербуру, а также (как обычно) Па-де-Кале. Далее было передано предупреждение для оккупированных территорий: все, кто живет в зоне 35 километров от берега, должны приготовиться к бомбежкам. При возможности за час до этого англичане сбросят листовки.

Согласно немецким сообщениям, на французском побережье приземлились отряды английских парашютистов. Би-би-си передало, что «английские десантные суда вступили в бой с солдатами немецкой морской пехоты». Вывод, к которому пришло Убежище в девять часов за завтраком: это всего лишь репетиция высадки, такая же, как два года назад у Дьепа.

В десять часов английское радио объявило по-немецки, по-нидерландски, по-французски и на других языках: the invasion has begun! [56]Значит, это настоящая высадка. В одиннадцать часов – передача английского радио на немецком языке: речь главнокомандующего генерала Дуайта Эйзенхауэра.

Передача на английском языке: «This is D-Day!» Генерал Эйзенхауэр обратился к французскому народу: «Stiff fighting will come now, but after this the victory. The year 1944 is the year of complete victory, good luck!» [57]

Передача на английском языке в час дня (в переводе):

11 000 самолетов приведены в боевую готовность и непрерывно доставляют на место войска и бомбят вражеский тыл. 4000 десантных судов, не считая катеров, непрерывно пристают к берегу между Шербуром и Гавром. Английские и американские части уже участвуют в тяжких боях. Речи Гербранди, премьер-министра Бельгии, норвежского короля Хокона, де Голля от Франции, английского короля и, разумеется, Черчилля.

Убежище взбудоражено! Неужто близится долгожданное освобождение, освобождение, о котором столько говорили, не слишком ли это прекрасно, не слишком ли похоже на сказку, чтобы стать реальностью? Неужели этот год, 1944-й, принесет нам победу? Пока еще мы этого не знаем, но надежда рождает жизнь, она возвращает нам мужество, она возвращает нам силу. Ведь мы должны мужественно перенести все страхи, лишения и страдания. Теперь наша задача – оставаться хладнокровными и твердыми, вонзить ногти себе в ладони, но не закричать. Кричать от страданий вправе Франция, Россия, Италия да и сама Германия, но не мы!

О Китти, самое прекрасное для меня в высадке союзников – чувство, что приближаются друзья. Эти ужасные немцы так долго притесняли нас и приставляли нож к нашему горлу, что друзья и помощь для нас все. Я говорю не только о евреях, я говорю о Нидерландах, о Нидерландах и всей оккупированной Европе. Возможно, как сказала Марго, в сентябре или октябре я таки смогу пойти в школу.

Р.S. Я буду держать тебя в курсе последних новостей.