Анна Франк - Убежище. Дневник в письмах

Ну а если этот ужасный слух оправдается, оставшаяся жалкая кучка евреев уйдет из Голландии. И мы тоже, мы снова соберем в узелок пожитки и побредем дальше, прочь из этой прекрасной страны, которая когда-то так радушно предложила нам пристанище, а теперь поворачивается спиной.

Я люблю Голландию, я надеялась, что я, изгнанница, найду здесь родину, я надеюсь на это и сейчас!

Милая Китти!

Беп обручилась! Вообще-то к тому дело и шло, но никто из нас особенно не рад этому. Бертус – порядочный, симпатичный и спортивный молодой человек, но Беп его не любит, а раз так, зачем же выходить за него? Я, например, ее отговаривала.

Беп очень хочет и многое делает для того, чтобы чего-то достичь в жизни, а Бертус тянет ее вниз; он рабочий, без всяких интересов, ему ничего не надо, и я не верю, что Беп будет счастлива с таким слабохарактерным человеком. Просто Беп не может больше выносить всю эту неопределенность и половинчатость: месяц назад она написала ему письмо с отказом, но после этого ей стало еще хуже, она написала ему снова, и вот сейчас обручилась.

У этой помолвки много причин. Во-первых, больному отцу Беп очень нравится Бертус, а во-вторых, Беп – старшая дочь в семействе Фоскёйл, а у нее еще много младших сестренок, и мама вечно пилит ее за то, что она не замужем, в-третьих, Беп уже скоро двадцать пять, и она из-за этого очень переживает.

Мама сказала, что лучше бы Беп просто встречалась с Бертусом. Я не знаю, мне жалко Беп, и я понимаю, как одиноко она себя чувствовала. Но все равно пожениться они смогут только после войны, ведь Бертус скрывается, другими словами, живет на нелегальном положении, к тому же у обоих ни гроша за душой и никакого приданого. Что хорошего может ждать Беп, а всем нам так хотелось бы видеть ее счастливой. Но я надеюсь, что или Бертус изменится под ее влиянием, или Беп еще встретит другого симпатичного мужчину, который ее оценит.

В тот же день

Каждый день что-нибудь новенькое: сегодня утром арестовали Ван Хувена, у него в доме прятались двое евреев. Мы все потрясены, еще двое несчастных евреев оказались на краю гибели, ужасно это и для Ван Хувена.

Мир перевернулся. Самых порядочных людей отправляют в концлагеря, сажают в тюрьмы и одиночные камеры, подонки правят страной, и любой должен остерегаться их: стар и млад, богачи и бедняки. Один попадается, торгуя на черном рынке, другой – помогая евреям и другим нелегалам, никто, кроме голландских национал-социалистов, не знает, что с ним случится завтра.

Нам будет очень трудно без Ван Хувена. Беп не может и не должна таскать так много картошки, единственный выход – поменьше есть. Как нам это удастся, я тебе расскажу, но приятнее наша жизнь наверняка не станет. Мама говорит, что завтракать мы вообще не будем, на обед будут каша и хлеб, на ужин печеная картошка и, возможно, раз или два в неделю овощи либо салат, вот и все. Голодновато, но все лучше, чем если нас найдут.

Дорогая моя Китти!

Ну вот, наконец-то я могу спокойно усесться за своим столиком у окна, где чуть приоткрыта щелка, и все-все тебе написать.

Я чувствую себя такой удрученной, какой не была уже много месяцев, даже после налета грабителей я не чувствовала себя такой разбитой и душой и телом. С одной стороны, арест Ван Хувена, и вечное обсуждение еврейского вопроса, и оттяжка вторжения, скверная еда, напряженные нервы, подавленное настроение, разочарование в Петере, а с другой стороны, помолвка Беп, праздник Троицы, цветы, день рождения Кюглера, торты и рассказы о кабаре, фильмах и концертах. Какая огромная разница, совсем другая жизнь, и эту разницу мы чувствуем всегда, один день мы можем посмеяться над забавными сторонами нашего нелегального житья-бытья, но на другой день и еще много, много дней подряд опять боимся, и на лице каждого можно прочитать страх, нервозность и отчаяние.

Из-за того, что мы прячемся в Убежище, тяжелее всего Мип и Кюглеру, у Мип прибавляется работы, а Кюглера невыносимо гнетет огромная ответственность за нас восьмерых, иногда он так нервничает, что почти не в состоянии говорить. Клейман и Беп тоже хорошо, даже очень хорошо заботятся о нас, но они хоть иногда, пусть на несколько часов, на денек-другой могут выкинуть из головы Убежище. У них есть и свои заботы – у Клеймана о здоровье, у Беп из-за помолвки, которая рисуется в не слишком розовых тонах, и, кроме этих забот, они еще куда-то ходят или ездят, бывают в гостях, живут хоть изредка, как нормальные люди, у них напряжение хоть иногда, ненадолго ослабевает, нас же оно не отпускает никогда, не отпускает вот уже два года, и как долго оно еще будет давить нас рукой, которая становится все тяжелее?