Стефан Кларк - Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII

Открытый в 1878 году предприимчивой дамой ирландского происхождения, некой мадам Келли – разумеется, при поддержке ее финансовых покровителей, – «Ле Шабанэ» был рассчитан на солидных клиентов, таких как Берти, которым хватало денег для того, чтобы воплотить в жизнь свои самые смелые фантазии. И конечно же бордель был легальным – все девушки зарегистрированы в полиции, дважды в месяц они проходили медосмотр и платили (в теории, по крайней мере) налоги со своих заработков.

Бордель занимал целый дом под номером двенадцать по улице Шабанэ, в довольно элегантном квартале старого города, между Оперой и Пале-Рояль. Сегодня это самое обычное здание на самой обычной парижской улице, а в те времена оно выглядело еще более неприметно, во всяком случае, снаружи – даже самые дорогие заведения были обязаны держать двери и ставни закрытыми от любопытных глаз, отсюда и французское название борделя, maison close [271]. Помимо без конца хлопающей двери, пропускающей внутрь клиентов, единственным намеком на то, что происходило в здании, служила вывеска на стене ресторана на другой стороне улицы: «Здесь вам будет так же комфортно, как и в доме напротив».

Это было смелое заявление, потому что «Ле Шабанэ», который обошелся своим инвесторам в кругленькую сумму 1,7 млн франков – около 3,5 млн фунтов стерлингов по нынешним ценам, – был crème de la crème (взбитыми сливками) среди борделей Парижа. Писатель Поль Ребу, автор Le Guide Galant (что-то вроде «Проводника в мире любви»), сожалея об ушедших временах, окрестил его «Шато д’Икем винной карты» [272]; за винтажную бутылку этого сладкого золотистого сотерна сегодня можно выручить несколько тысяч евро на аукционе.

Новый бордель гордился тем, что мог удовлетворить любые запросы своих клиентов, предлагая не только красивых женщин, но и роскошные интерьеры. Обнаженные или полураздетые проститутки могли пообщаться с клиентами и угостить их прохладительными напитками в гостиной, а после бокала или двух шампанского, игривых ласк и невинного трёпа денежный гость провожал выбранную девушку в одну из сказочных спален на верхнем этаже.

Там были и знойный арабский гарем, и помпейская спальня с картинами совокупляющихся кентавров кисти Тулуз-Лотрека, и пиратская пещера, и средневековая опочивальня для мужчин, желающих порезвиться со служанкой, и классические французские будуары с подлинной антикварной мебелью и зеркалами во всю стену. О высоком классе интерьеров «Ле Шабанэ» говорит хотя бы тот факт, что его японская комната была представлена в экспозиции Всемирной парижской выставки 1900 года и получила приз за лучшую обстановку [273].

Берти был постоянным гостем индийской комнаты – возможно, потому, что, как и его мать, был искренне привязан к этой части своей империи. Chambre hindoue [274] славилась своей золотой ванной, хотя на самом деле это была посеребренная медь. Здесь Берти, по слухам, купался в шампанском с девушками легкого поведения, хотя трудно представить, что за эротическое удовольствие можно получить, сидя в холодной луже быстро выдыхающегося вина. А уж стоимость нескольких десятков бутылок шампанского вообще может довести до импотенции. Но все тот же Поль Ребу предлагает решение этой загадки – возможно, Берти и не вытворял ничего подобного. Со слов писателя, который, похоже, лично оценил качество и разнообразие услуг во множестве заведений, описанных в его книге, ванны в «Ле Шабанэ» все-таки чаще использовались клиентами по прямому назначению, чтобы смыть с себя ароматы борделя перед возвращением в респектабельный внешний мир. Горячая пенная ванна с губкой в руках опытной профессиональной парижанки – это, пожалуй, больше во вкусе Берти, чем отмокание в холодном вине.

Индийская комната хорошо известна и благодаря личному вкладу Берти в искусство секса – «креслу любви», которое, как говорят, он сам придумал в 1890 году.

Этот уникальный предмет мебели был достоин лучших экспонатов всех парижских «Экспо», на которых побывал Берти. Двухъярусное кресло в стиле Людовика XVIII, с резьбой и позолотой, своим дизайном напоминало нечто среднее между гинекологическим креслом и санями для бобслея. Верхний ярус представлял собой сиденье с поручнями наподобие толстых лыжных палок и стременами – позолоченными, чтобы уж не выглядело совсем по-медицински. Чуть ниже располагались подножки, а в самом низу – длинный узкий диван, обтянутый бледно-зеленым атласом.

Было высказано много идей о том, как использовалось кресло, но к единому мнению так и не пришли. Очевидно, что поручни и стремена верхней секции позволяли женщине сидеть, раздвинув ноги, получая удовольствие от действий мужчины, который стоял или сидел на корточках перед ней. Между тем другая женщина могла лежать внизу на диване и смотреть на происходящее или принимать участие в этом действе. Точно так же Берти сам мог сидеть наверху, получая ласки от женщины, стоящей перед ним на коленях. А может, иногда ложился внизу и наблюдал за происходящим наверху. Свободного времени и денег у него было в избытке, так что он мог себе позволить любые выкрутасы.