Стефан Кларк - Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII

В 1884 году Берти стал главой Королевской комиссии по жилищному обеспечению рабочего класса и едва не спровоцировал беспорядки, раздавая деньги в трущобах, где ему частенько приходилось бывать. В то же время в его ежедневнике, как, впрочем, и в ежедневнике принцессы Александры, стало появляться все больше записей об открытии новых больниц, большинство из которых строились для бедных. Берти зачастую буквально выкручивал руки своим друзьям, вынуждая их заниматься благотворительностью, и богатые лондонцы знали, что если они пожертвовали на один из проектов принца, то непременно будут зачислены в круг его друзей и, возможно, даже заработают себе привилегию стать его кредитором, чтобы он мог погасить свои карточные долги.

Эти публичные проявления заботы о нуждающихся добавили Берти популярности среди будущих подданных, и англичане стали забывать о его неблаговидных поступках, проявляя все меньше интереса к подробностям его личной жизни, которые могли просочиться в прессу. Когда Берти взошел на трон в 1901 году, он продолжал проводить публичные акции в пользу бедных, заслужив репутацию настоящего народного монарха – ну, прямо-таки пухленькая, бородатая принцесса Диана с сигарой в зубах.

И, как это часто бывало в жизни Берти, именно Париж, на этот раз открывшийся ему бедными кварталами конца 1870-х и начала 1880-х годов, пробудил в нем новый интерес к социальным вопросам. Это было время, когда рабочие районы Монмартр и Пигаль набирали силу, а знатные господа в цилиндрах, и Берти в их числе, совершали свои первые вылазки за пределы королевства оперных театров и дорогих кафе, проникая в темный мир уличных певцов и бесстыжих танцовщиц канкана.

К концу 1870-х годов стало ясно, что молодая Французская Республика устоит. Окончательное осознание этого пришло в июне 1879 года, когда последний достойный соперник из бонапартистского клана встретил свой ужасный конец – британцы постарались.

Двадцатитрехлетний Луи-Наполеон был единственным ребенком Евгении и Наполеона III; с момента смерти отца в 1873 году он готовился вернуться во Францию и захватить власть. Как Генрих Орлеанский, который уехал в Америку набираться боевого опыта, участвуя в Гражданской войне, Луи-Наполеон решил, что тренироваться в подготовке государственного переворота лучше всего в военной форме и на полях сражений.

Если бы все совершеннолетние французы королевских кровей, да и с политическими амбициями, оседлали своих коней и рванули в Париж, у них, возможно, и появился бы шанс завоевать свою страну; но, будучи истинными французами, они, как водится, больше говорили, чем действовали, и это объясняет, почему все их планы были обречены на провал. Луи-Наполеон хотя бы впечатлил всех своим поступком [262].

Предвкушая день, когда он сойдет с парома на том берегу Ла-Манша и вступит во владение замками своего отца (во всяком случае, теми из них, что не были разрушены парижанами), Луи-Наполеон стал уговаривать свою мать и королеву Викторию позволить ему вступить в британскую армию. После долгого сопротивления они сдались и посадили молодого человека на борт десантного судна, направлявшегося в Южную Африку, где Британия изо всех сил пыталась убедить зулусов в том, что не они хозяева своей родной земли.

Командиры Луи-Наполеона были проинструктированы, что высокопоставленный вояка должен прибыть обратно в целости и сохранности, но молодой человек был истинный парижанин и, понятное дело, умел уболтать (или, по крайней мере, утомить своей болтовней) кого угодно, так что в итоге он добился разрешения поучаствовать в разведывательной миссии на вражеской территории. Небольшой британский отряд сильно удивился ловкости зулусских воинов, которые семнадцатью ударами копья лишили Францию шанса получить молодого императора.

Тело было отправлено в Англию, где Берти скорбел вместе со своим другом и духовной матерью Евгенией и даже выносил (вместе с братьями) гроб на католических похоронах – неслыханное нарушение англиканского королевского протокола!

Две семьи были ближе, чем многие думали: когда Луи-Наполеон отплыл в Африку, строились планы сделать его в будущем родственником Берти. Виктория и Евгения договорились поженить Луи-Наполеона и младшую дочь королевы, Беатрис. Это была интригующая перспектива – Британия связывала себя семейными узами со своим злейшим врагом, Наполеоном Бонапартом. Свадьба так и не состоялась, но, если бы герцог Веллингтон не скончался двадцатью семью годами ранее, его бы убила одна только мысль об этом.