Ян Веннер: Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет

Ты играешь на каком-либо музыкальном инструменте?

– Ребенком пытался учиться на фортепьяно, но мне не хватило усидчивости.

Как долго ты брал уроки?

– Всего несколько месяцев. Освоил только азы.

А сейчас есть желание играть на музыкальном инструменте?

– Нет. Я играю на маракасах. Могу сыграть несколько песен на фортепьяно. То, что я сам придумал. Только это не музыка; это – шум. Могу сыграть одну песню. Но тональность в ней меняется лишь дважды. Два аккорда, так что это довольно примитивно. Мне бы хотелось уметь играть на гитаре, но я этот инструмент не чувствую.

Когда ты начал писать стихи?

– О, кажется, в пятом или шестом классе я написал стихотворение «Экипаж, запряженный пони» («Pony express»). Это было мое первое стихотворение, такая стилизованная под балладу вещица. Но она все никак не получалась. Мне всегда хотелось писать, но я всегда считал, что хороший результат будет лишь тогда, когда рука сама возьмет перо и начнет писать, а я ничего не буду делать. Такое автоматическое письмо. Но этого так и не произошло. Конечно, я написал несколько стихотворений.

Так, «Horse Latitude» («Конские широты») я написал, уже учась в средней школе. У меня было много тетрадей, когда я учился в средней школе и в колледже, а потом, когда я по какой-то глупой причине – а может быть, я поступил мудро – ушел из школы, я все их выбросил. И вот теперь мне особенно хотелось бы иметь те две или три потерянные тетради.

Я подумывал о гипнозе или о пентотале натрия, с помощью которых смог бы вспомнить их содержание, потому что я писал в этих тетрадях каждую ночь. Но, может быть, если бы я их не выбросил, я никогда не написал бы ничего своего – потому что их содержание состояло в основном из того, что я читал или слышал, как бы из книжных цитат. Полагаю, что, если бы я так и не избавился от них, я никогда не освободился бы.

Вопрос, который тебе задавали много раз: видишь ли ты себя в роли политика? Процитирую тебя же: однажды ты назвал The Doors «эротическими политиками».

– В период моего взросления я заинтересовался национальными СМИ. В доме всегда были газеты и журналы, и я стал их читать. И так я постепенно понял их стиль, их подход к действительности. Когда я попал в музыкальную среду, мне захотелось обрести свое место в этом мире, и вот я стал подбирать ключи, инстинктивно зная, как это делать. Они ищут броские фразы и привлекающие внимание цитаты, некую основу статьи, которая обеспечила бы ей немедленный отклик. В этом что-то есть, но невозможно объяснить, что именно. Если бы я попытался объяснить, что это значит для меня, то это потеряло бы свою силу.

Нарочитые приемы СМИ, так? Тогда еще два вопроса. Почему ты выбираешь ту или иную фразу? И полагаешь ли ты, что использовать приемы СМИ довольно легко?

– Не знаю, легко ли это… Но был один репортер. Я отвечал на его вопрос. С тех пор многие подхватили ту мою фразу и сделали ее весьма весомой, а на самом деле я просто… я знал, как этот парень использует ее и какую картину нарисует. Я знал, что в памяти обычно остается всего несколько ключевых фраз. Поэтому мне нужна была фраза, которая останется в памяти.

Думаю, гораздо труднее использовать средства телевидения или кино, чем прессы. Пресса не представляет для меня сложности, потому что у меня есть склонность писать, и я понимаю труд и ум писателей; мы занимаемся одним и тем же – печатным словом. Так что это довольно легко. Но телевидение и кино гораздо более сложны, и здесь я только учусь. Каждый раз, когда я выступаю на телевидении, я стараюсь расслабиться и заставить себя общаться открыто и держать все происходящее под контролем. Это интересный процесс.

Именно поэтому тебе так нравится кино?

– Мне интересно кино, потому что для меня это наибольшее приближение в современном искусстве к реальному потоку сознания, как в мире вымысла, так и в повседневном восприятии мира.

Тебя все больше привлекает кино…

– Да, но мы закончили только один фильм – «Feast of Friends».

Много ли своего ты вложил в «Feast of Friends»? Помимо того, что мы видим. Технические аспекты… монтаж… как много из этого сделал ты?

– Изначально очень небольшая группа людей сопровождала нас три или четыре месяца, когда мы ездили с гастролями, кульминацией которых стал концерт на стадионе Hollywood Bowl [16]. После этого группа совершила непродолжительное турне по Европе, и в это время Фрэнк Лишандро и Пол Феррара, редактор и фотограф, вместе занялись этим делом. Вернувшись, мы устроили просмотр. Никому фильм особенно не понравился, и многие были готовы уйти с просмотра. Я тоже едва не покинул зал. Но Фрэнк и Пол попросили дать им шанс, и мы согласились.