Ян Веннер - Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет

– Все верно. Мы с Брюсом Палмером колесили по Лос-Анджелесу в моем катафалке. Мне нравился катафалк. Шестеро человек могли разместиться спереди и сзади, и никто не мог заглянуть внутрь – загораживали занавески. А подъемник… открывалась боковая дверца, и он выдвигался прямо на тротуар. Что может быть круче? Так удобно выходить из машины и выгружать аппаратуру! Во всяком случае, мы с Брюсом Палмером побывали в Калифорнии. Земля обетованная. Мы направлялись в Сан-Франциско. Стивен Стиллз и Ричи Ферэй, которые вместе в городе формировали группу, тоже оказались поблизости. Стивен встречался со мной раньше и запомнил, что у меня есть катафалк. Как только он увидел катафалк, то сразу понял, что это я приехал в Калифорнию. И нам показалось вполне логичным образовать группу. Через четыре-пять дней мы взяли в качестве ударника Дьюи Мартина – это была моя идея. Стивен вообще-то в то время ратовал за Билли Манди. Он сказал: «Да, да, да. Дьюи хорош, но, Господи Иисусе… он же чертовски много болтает». Впрочем, я оказался прав. Дьюи был чертовски хорош.

Почему вы оставили группу?

– Просто не смог руководить ею до конца. Сдали нервы. Я вовсе не планировал сольную карьеру – все из-за нервов. Все стало развиваться чертовски быстро, не могу передать. Я сходил с ума, знаете, то вместе со всеми, то отдельно, то опять вместе. У меня возникло чувство, что я не должен ни перед кем отчитываться и никому повиноваться. Мне требовалось больше пространства. У меня в голове засела большая проблема. Поэтому я ушел, потом вернулся, потому что группа звучала так хорошо. Вечная проблема. Я просто не был достаточно зрелым, чтобы с ней справиться. Я был очень молод.

Как вы жили после группы Buffalo Springfield [74]?

– Нормально. Мне надо было на некоторое время выбраться и просто отдохнуть. Я отправился в каньон Топанга, чтобы оклематься. Купил большой дом с видом на каньон. Со временем забросил этот дом, потому что уже не выносил всех людей, которые все шли и шли. Да, это было чертовски удобное место… 1969 год, примерно тогда я стал жить с моей первой женой Сьюзан. Красивая женщина.

Ваш первый сольный альбом был песней любви для Сьюзан?

– Нет. Очень немногие мои альбомы – посвященные кому-то песни любви. Музыка так велика, парень, просто безмерна. Пока что я отдаю свою жизнь музыке. И всякий раз, когда я даю ей ускользнуть куда-нибудь, это чувствуется. Музыка длится… много дольше, чем отношения. Мой первый альбом во многом был как все первые альбомы. Мне хотелось доказать самому себе, что я способен сочинять. И я доказал это благодаря чуду современной техники. Мой первый альбом был как густо населенный город. Впрочем, он остается одним из моих любимых. «Everybody Knows This Is Nowhere», вероятно, моя лучшая песня. Все, что я когда-либо сочинил с группой Crazy Horse, невероятно. Просто там было чувство, пусть даже больше ничего не было.

Тогда почему вы при соединились к Crosby, Stills & Nash? Вы ведь уже постоянно работали с Crazy Horse.

– Стивен. Я люблю играть с другими ребятами, но играть со Стивеном – это что-то. Дэвид – отличный ритм-гитарист, а Грэм поет так здорово… черт, мне не надо никому говорить, что это феноменальные ребята. Знаю, это было бы смешно. Мне не следовало себя выпячивать, мог бы и в сторонке постоять. Не надо было все время быть на виду. Они были отличной группой, и мне было легко. Я все еще мог работать с Crazy Horse. С Crosby, Stills & Nash я был в основном просто инструменталистом, который пел пару песен. Было легко. И музыка была отличная. Команда Crosby, Stills, Nash & Young, по-моему, всегда значила нечто большее для всех, кроме нас. Ко мне всегда обращаются как к Нилу Янгу из Crosby, Stills, Nash & Young, да? Это не основное мое занятие. Это то, чем я занимаюсь время от времени. Я постоянно работаю в своем направлении. А теперь, когда Crazy Horse снова сформировалась, я ушел в себя даже еще больше.

Насколько вы обязаны своим сольным успехом группе Crosby, Stills, Nash & Young?

– Конечно, группа CSNY принесла мне известность. Они меня прославили. Но, без ложной скромности, «After the Gold Rush» [75], своего рода поворотный пункт, был сильным альбомом. Я правда так думаю. Там было все. Нарисованная в нем картина впечатляла. «After the Gold Rush» отразил дух каньона Топанга. Казалось, я понял, что чего-то достиг. Я присоединился к группе Crosby, Still & Nash и продолжал много работать с Crazy Horse… Все время играл. Отлично проводил время. Сразу после того альбома я ушел из дому. Это был хороший аккорд.

Как вы справились с вашей первой вспышкой настоящей звездной болезни после этого?