Дафф Макдональд - The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес

Но для кого? Ситуация определенно работала на McKinsey. Не было сомнений, что большинство клиентов фирмы, в особенности генеральных директоров компаний-клиентов, считали: McKinsey работает на них. Оставался единственный вопрос: насколько McKinsey хороша для общества? Фирма претендовала на обладание масштабным и перспективным мышлением, но, несмотря на это, со времен работы Джеймса О. Маккинси в Marshall Field она получала большую часть доходов за счет того, что помогала клиентам сокращать расходы. В этом отношении McKinsey была подлинной провозвестницей революций 1980-х – всяческих реорганизаций, сокращения размеров предприятий и их рационализации, – в сущности, всего лишь эвфемизмов, маскировавших увольнения. Для описания этого зачастую болезненного опыта корпораций один британский журналист изобрел понятие «подвергнуться маккинсизации». Когда-то фирма утверждала, что «оценивает только ситуации, а не людей». [181] Smith, Seaman, and Witzel. A History of The Firm , p. 114. Но это всего лишь лозунг. В теории речь шла о структуре компаний, но в реальности – о рабочих местах, о человеческом труде.

Учитывая, что люди McKinsey никогда не принимали решений за своих клиентов, точно подсчитать уволенных с подачи фирмы невозможно. Но, пожалуй, предположение, что McKinsey инициировала больше увольнений, чем какая-либо другая компания в истории корпораций, будет не слишком большим преувеличением. Хотя многие из увольнений были необходимы (например, в испытывающих трудности компаниях или в испытывающих трудности подразделениях компаний), возникает очевидный и последний вопрос: была ли McKinsey агентом, увеличивавшим чистую стоимость, или же фирма оказалась просто самой оперативной наемной силой в мире корпораций? Впрочем, тут возникает проблема армии наемников. Когда потеха заканчивается, наемники начинают резать друг друга. Именно это и должно было случиться в будущем с McKinsey.

Марвин Бауэр создал фирму, отразившую триумф американского бизнеса в середине ХХ века. Подобной империи мир никогда не знал. Но, как все империи, американская сталкивалась с кризисами. Величайший из них наступил в 1970-х годах. Тогда и McKinsey, и вся Америка на время утратили ориентиры.

В хмельные, разудалые дни послевоенного подъема никто особенно не задумывался о том, что менеджеры размножаются как сорняки. Между бизнесом и обществом существовал социальный контракт, предусматривавший напряженный труд и сублимацию личности. За это бизнес предоставлял американцам что-то вроде гарантии пожизненной занятости. Во время экономического кризиса 1970-х эта гарантия была ликвидирована. Когда кризис обнажил беспомощность менеджеров, не сумевших подготовить бизнес к жесткой посадке, общественное мнение и интеллектуалы резко выступили против этой социальной группы. Как сказал Альфред Чандлер, «менеджеры высшего звена начали утрачивать способность сохранять единое предприятие, в котором целое больше суммы составляющих его частей». [182] Введение к книге: Alfred D. Chandler Jr. Strategy and Structure: Chapters in the History of the American Industrial Enterprise (Cambridge, MA: MIT Press, 1962).

Со времен появления американских конгломератов господствующей философией бизнеса стал так называемый управленческий капитализм. В 1920 году доля административных служащих (то есть сотрудников, выполнявших функции менеджеров) в общей массе наемных работников составляла 15,6 %. К 1970 году эта доля увеличилась почти вдвое, достигнув 30,3 %. Таков, по определению экономистов, показатель «управленческой интенсивности», демонстрирующий, насколько большой путь прошел Человек служащий с тех пор, как вышел из-под власти баронов-разбойников. [183] Rakesh Khurana. From Higher Aims to Hired Hands: The Social Transformation of American Business School and the Unfulfilled Promise of Management ad a Profession (Princeton: Princeton University Press, 2007), p. 208.

Но менеджеры здорово запутали дело. К 1973 году 15 из 200 крупнейших промышленных компаний Америки были конгломератами, и аналитики начали сомневаться в том, что эти компании создавали какую-то стоимость. [184] John Micklethwait and Adrian Wooldridge. The Company: A Short History of a Revolutionary Idea (New York: Modern Library, 2003), p. 121. И действительно, ситуация выглядела подозрительно, поскольку стоимость большинства конгломератов была определенно меньше совокупной стоимости компаний, входивших в собственность конгломератов. Так начался великий демонтаж конгломератов. Если в 1965 году на одну продажу компании приходилось 11 слияний или поглощений, в 1977 году это соотношение составляло лишь 2,5 к 1. [185] Введение к книге: Chandler. Strategy and Structure . В середине 1960-х у инвестиционных банков Уолл-стрит не было ни одного отдела слияний и поглощений. В конце 1970-х такие отделы приносили банкам больше всего денег.