Эндрю Уилсон - Александр Маккуин. Кровь под кожей

Маккуин получил положительные отклики от Хилари Александр из Daily Telegraph, Сюзанны Френкел из Guardian и Мими Спенсер из «Ивнинг стандард», но другие оказались не такими добрыми. «Нельзя приехать в Париж, конкурировать с Valentino и Chanel… и ожидать, что в двадцать семь лет превзойдешь их, – писала Лиз Тилбериз, главный редактор американского издания Harper’s Bazaar. – Показать такое в Лондоне нормально и приемлемо, но все выглядело слишком вторично, и покрой был совсем не таким, как следует». [541]Колин Макдауэлл из Sunday Times разругал коллекцию, назвав ее «скучной» и «безнадежно немодной». Более того, он написал: «…все происходящее больше напоминало кастинг для «Восхождения на гору Олимп». Не хватало только Кеннета Уильямса, чтобы дополнить картину лагеря с золотыми нагрудниками, бараньими головами и бесконечным белым цветом. По всем параметрам это было не лучшее шоу Маккуина». Его совет Маккуину был прост: «Избавьтесь от ваших стилистов и декораторов – они портят вам всю игру – и воздержитесь от искушения прикрыться своей молодостью. Иву Сен-Лорану был всего двадцать один год, когда он возглавил дом Dior». [542]Французская пресса накинулась на Маккуина еще безжалостнее. Журнал Le Nouvel Observateur напал на него за его внешний вид: «…несвежая рубашка расстегнута на шее; ему бы очень пошла банка пива в руке. И стрижка – как у фаната футбольного клуба «Ливерпуль»… По сравнению с ним публика, которая приходит на концерт AC/DC, кажется образцом высокой моды». [543]

Маккуин понимал, что мог бы выступить и лучше. Вместо праздничной вечеринки Ли выпил чашку чая с матерью и вернулся на квартиру с Мерреем. «У меня был всего месяц на пошив и отделку, – сказал он позже. – В Париже нас многие ругали, из-за чего я в чем-то больше обиделся, потому что не мог на них повлиять. Но ведь там я работаю не на себя, поэтому я не могу встать в боевую стойку и сказать: «Мне плевать на то, что вы думаете, поэтому мы сделали вот так, я так вижу, это была коллекция Маккуина». Все повторяют как попугаи: «Это не от-кутюр, а полная дрянь». Но и домам высокой моды важно находить новых клиентов, что трудно сделать, когда пресса твердит, что Анна Басс это не наденет». Он имел в виду светскую львицу и филантропа с Манхэттена, которая регулярно тратила сотни тысяч долларов на вещи от-кутюр. «Разумеется, я бы все равно ни за что не стал одевать Анну Басс». По его словам, его новыми идеальными клиентками были женщины вроде Кортни Лав и Мадонны. [544]

Утром после показа Маккуин дал целый ряд интервью. Некоторые вопросы показались ему оскорбительными. Один французский журналист спросил, какой, по его мнению, будет мода в 2000 году. «Какая чушь! – воскликнул он. – Полное дерьмо. Понимаете, я шью одежду. Я не предсказатель», – ответил он. Другой интервьюер спросил: поскольку известно, что он любит затягивать моделей в корсеты, что он думает о стягивании мужских гениталий. Услышав это, Ли расхохотался. В тот день у него было назначено четыре встречи, одна из них с принцессой из Саудовской Аравии, которая просила сшить ей свадебное платье. «Я побаиваюсь, потому что могу быть только собой, а высокая мода – не для среднего человека с улицы. Она для тех, кто способен заплатить за платье 20 тысяч фунтов». Он понимал, что ограничение – один из секретов успеха. «Структура и искусность – вот что такое высокая мода, – говорил он. – Я не хочу покрывать вышивкой все, что вижу, или возиться с горами тюля. В наше время такое неуместно. Высокую моду необходимо перенести в двадцать первый век». [545]

Первый неудачный показ для Givenchy причинил ему боль и доставил немало неприятных переживаний, но он старался держаться и думал о будущем. «По-моему, мода не способна лечить рак, СПИД, да и любую болезнь, кстати, – сказал он. – В конце концов, это всего лишь одежда». [546]

1 декабря 1996 года замок Хедингем в Эссексе стал местом проведения необычайной фотосессии. В здании инсценировали пожар; на фоне языков пламени, которые как будто лизали стены каменной крепости XII века, Ли Маккуин и Изабелла Блоу позировали для американского фотографа Дэвида Лашапеля. Получившиеся снимки до сих пор потрясают воображение: Ли, в черном корсете, пышной юбке цвета охры и длинных красных кожаных перчатках, держит в руке пылающий факел, раскрыв рот в крике. Изабелла, в красивом платье ципао бледно-розового цвета с воротником-трубой и в красной ромбовидной шляпе от Филипа Трейси, стоит на одной ноге, ухватившись за юбку Маккуина. На заднем плане встал на дыбы боевой конь, рядом с которым лежит мертвый или раненый рыцарь в доспехах. Справа на лужайке виден человеческий череп, который намекает на зверства, совершенные в прошлом, и служит предзнаменованием для трагедий будущего.