Гётц Али - Наша борьба. 1968 год - оглядываясь с недоумением

Лиловый, красный, розовый, черный и зеленый – за каждым из этих цветов таились разные возможности и комбинации; желтый же означал: «Атомная энергетика? Нет, спасибо!» Вне зависимости от того, оправдан или не оправдан был каждый из этих разноцветных проектов будущего, их создателей долго связывало нечто общее: они гордо считали, что принадлежат к лучшей части человечества. Возникнув в 1967 году, студенческое движение некоторое время именовало себя «внепарламентской оппозицией»; позже к входившим в него группам стали применять общее название: «новые левые» или «новые социальные движения», в отличие от «старых левых», которых представляла ГДР. Восточных немцев считали «ревизионистами», соглашателями и замшелыми ретроградами. Поначалу главным оплотом движения стал Социалистический союз немецких студентов (ССНС).

Хотя студенческие волнения можно с полным основанием назвать явлением международным, именно в государствах-агрессорах, виновниках Второй мировой войны – Германии, Италии и Японии, некогда составлявших «Ось», – протесты университетской молодежи вскоре приобрели особенно непримиримые, насильственные и крайне стойкие формы [25] Hauser, Deutschland, Italien, Japan. Такую же точку зрения высказал в 1969 г. и функционер ССНС Раймут Райхе. «Бунту в Беркли (США), по сути не носившему политического характера», он противопоставил «в высокой степени политизированные» протестные выступления в Германии. Цит. по: Wolff, Windaus, Studentenbewegung, S. 12. 15 Fest, Begegnungen, S. 250. . В отличие от своих собратьев из Англии, Франции и США, немецкие антиавторитарные «дети цветов» почти сразу впали в безумие мировоззренческой борьбы.

В 1965 году Ульрика Майнхоф, одна из лидеров едва зачинавшегося движения новых левых, настолько огорошила своими идеями Иоахима Феста, что тот невольно вспомнил своего нацистского политрука: тогда, в 1944 году, сказал ей Фест, «он в последний раз сталкивался со столь напористой самоуверенностью в суждениях об устройстве и предназначении мира». Майнхоф осеклась было, но тут же со смехом вернулась к своему «веселому боевому настрою». И продолжала в прежнем духе. Перебив ее, Фест возразил: после стольких лет нацизма он не понимает потребности, «подталкивающей ее вести ребяческую игру в “небо-и-ад”» 15, [26] Популярная в Германии детская игра. Квадратный лист бумаги складывается и раскрашивается в голубой (небо) и красный (ад) цвета таким образом, чтобы один из игроков, развернув бумажку вдоль одной из двух возможных осей, попадал на «небо» (голубой разворот) или в «ад» (красный разворот); другой же игрок должен угадать, куда «попадет» первый. .

Спустя два года, 2 июня 1967 года, демонстрант Бенно Онезорг был застрелен полицейским, и берлинские студенты сделали огненными знаками своего протеста подожженные газеты, издаваемые концерном Шпрингера. Фест, в то время телерепортер Norddeutscher Rundfunk, комментирует это событие так: «Трагические воспоминания не тревожат членов экстремистских групп – политическое сознание этих людей чуждо понятию вины. Для них главное – устранить то, что они (опять-таки не задумываясь о возможной вине) именуют “системой”» [27] Телепередача «Итоги года» канала ARD: ARD-Jahresrückblick, Fernsehsendung, 29. 12. 1967; Barch, B106/103578, Sendemanuskript, S. 51. . Пусть этот факт, возможно, раздражает бывших активистов, но леворадикальное студенческое движение 1968 года во многом унаследовало черты, свойственные движению праворадикальных студентов 1926— 33 годов. Именно поэтому ниже, в одной из глав, я рассказываю о годах становления Национал-социалистического союза студентов Германии.

В бывшей ФРГ поколение-68 стало первым, получившим возможность значительно продлить юность – ту часть жизни, когда человек не связан необходимостью работать и отвечать за себя и других. Противозачаточные таблетки у молодых людей были, а о СПИДе они слыхом не слыхали. Они жили в полном достатке и не подозревали, что немцы когда-нибудь могут стать желанными гастарбайтерами в Польше. Благодаря сверхплотной структуре социального страхования многим удавалось вести молодежный образ жизни вплоть до преклонных лет. Любители и любительницы незаслуженных социальных выплат, а то и страхового мошенничества – такие, скажем, как бывшая учительница, коммунистка, получившая пенсию досрочно, в возрасте 40 лет, поскольку ранее уехала преподавать в село, – долгое время оставались причисленными к леворадикальному мирку, пользуясь благодаря своей эгоистичной изворотливости общим уважением. Сегодня большинство этих людей сконфуженно молчат. После 1989 года гордиться паразитическим образом жизни стало зазорно.