Алессандро Барикко - The Game. Игра

Хорошо. Когда я говорю: перевести любую информацию в набор цифр , я не имею в виду газетные корреспонденции, или свежие новости, или счет в матче, или имя убийцы: я имею в виду любой отрезок мира, который можно разложить на минимальные составляющие: звуки, цвета, фигуры, количества, температуры… Я перевожу этот кусок мира на дигитальный язык (некую последовательность нулей и единиц), и он становится невесомым рядом цифр, он парит повсюду, передвигается с непревзойденной скоростью, по дороге не рвется, не мнется, не пачкается и вообще никак не портится: куда его пошлешь, туда он поступит. Если по другую сторону имеется машина, способная воспринять цифры и воссоздать заложенную в них информацию, дело сделано.

К слову, о цветах. Вам необязательно быть в курсе, но в один прекрасный день мы назначили каждому цвету определенную комбинацию цифр. Мы, если хотите знать, решили, что цветов всего 16 миллионов 777 тысяч 216, и каждому придается цифровое значение, исходящее из последовательности нулей и единиц. Честное слово. Самый что ни на есть чистый красный цвет, к примеру, в цифровом выражении обозначается так: 1111 1111 0000 0000 0000 0000. Зачем нужна такая совсем не поэтичная трансформация? Очень просто: переведя цвет в цифру, я могу внедрить его в машину, которая его модифицирует, или попросту передаст, или только сохранит: это делается до смешного легко, без малейших ошибок, с головокружительной скоростью и за минимальную плату. Всякий раз, когда я хочу увидеть тот самый цвет, я прошу машину восстановить его, и она это делает.

Замечательно.

То же самое со звуками, буквами алфавита или температурой вашего тела. Куски мира.

Этот фокус привлек к себе внимание в конце семидесятых. В те времена мы сохраняли и передавали данные несколько другим способом, который называется АНАЛОГОВЫЙ. Аналоговый способ, как и другие старые вещи, вроде циркуля или деда с бабкой, копировал реальность полнее, точнее, даже поэтичнее, но также был чертовски сложным, нестойким, подверженным порче. Аналоговым был ртутный термометр, например который мы ставили себе, когда поднималась температура: ртуть, реагируя на теплоту, расширялась, и мы, на основании опыта, выводили температуру нашего тела из продвижения ртути в пространстве – ее зеленый столбик поднимался до какой-то цифры, обозначенной на шкале, это и была температура в градусах Цельсия [если выше тридцати семи и пяти, можно было не идти в школу]. Сейчас термометр – дигитальный: приложишь его ко лбу, нажмешь на кнопку, и через секунду он тебе выдаст твою температуру. Сенсор регистрирует некое значение температуры, соответствующее определенной последовательности нулей и единиц, которые машина воспринимает, переводит в градусы и выводит на дисплей. Опыт примерно такой, как переход от настольного футбола к видеоигре.

Два мира.

Ртутный термометр и термометр дигитальный.

Виниловая пластинка и CD-диск.

Пленочный кинофильм и DVD.

Настольный футбол и видеоигра.

Два мира.

Возможный недостаток второго (цифрового) в том, что он не в состоянии регистрировать все оттенки реальности: он ее копирует рывками, раз за разом: к примеру, стрелка башенных часов движется постоянно, захватывая каждую микрочастицу времени; так же и ртуть, распространяясь по термометру, поднимается по шкале, проходя все микроуровни температуры; но ваши электронные часы не таковы, они могут считать секунды, даже их десятые или сотые доли, но в какой-то момент перестают считать и перескакивают к следующей цифре; в зазор попадает некая порция мира (микроскопическая), которую цифровая система теряет по пути.

С другой стороны, дигитальная система имеет неоценимое преимущество: она в совершенстве подходит для компьютеров. То есть для машин, способных исчислять, модифицировать реальность, передавать ее на расстояние, с условием, что реальность будет преподнесена на известном им языке: цифровом. Вот по какой причине мы, по мере постепенного улучшения компьютеров и их медленного вхождения в сферу индивидуального потребления, решились перейти на цифру: фактически дробили и дробили реальность, пока не получили мельчайшие ее частицы, к каждой из которых прикрепив некую последовательность нулей и единиц. Мы ее дигитализировали, оцифровали, то есть превратили в цифры. Таким образом мы получили мир модифицируемый, накопляемый, копируемый и передаваемый на любое расстояние машинами, которые нами изобретены: они это делают очень быстро, без погрешностей и за умеренную цену. Никто не обратил на это внимания, но настал день, когда каждый накопил для себя в цифровом выражении некий фрагмент мира, и этот фрагмент окончательно перевесил чашу весов в пользу цифры. Не спрашивайте, откуда, но мы знаем, в котором это случилось году: в 2002-м. Возьмем эту дату как определенную точку во времени, когда мы перешли перевал и оказались лицом к лицу с будущим.