Лилли Маркоу - Сталин. Личная жизнь

Это смертоносное безумие приняло такие масштабы, что Сталин решил избавиться от Ежова и для этого создал специальную комиссию, которой было поручено провести расследование деятельности НКВД [305]. Результатом работы этой комиссии стал отчет, на основании которого Совнарком и ЦК партии приняли 17 ноября 1938 года секретную резолюцию «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении расследований». Это было подобно тому, как Сталин во время коллективизации написал статью «Головокружение от успехов», чтобы притормозить процесс, который он сам же и инициировал, однако на этот раз он сделал это не лично, а, так сказать, коллегиально. В вышеупомянутом отчете содержалась резкая критика извращенных форм, которые приняли «чистки», массовые аресты и грубые нарушения закона. Двадцать третьего ноября Ежова освободили от обязанностей главы НКВД, и его место занял Берия. В 1973 году Молотов сказал, что «Ежова стали обвинять в том, что он назначал количество на области, а из области в районы цифры. Такой-то области не меньше двух тысяч надо ликвидировать, а такому-то району не меньше пятидесяти человек… Вот за это и расстреляли его» [306].

«На Сталина, конечно же, нельзя возлагать вину за все принимавшиеся индивидуальные решения» [307]. Он, безусловно, не был единственным виновником этой коллективной истерии, которая унесла многие и многие тысячи человеческих жизней [308]. Тем не менее он остается в истории главным инициатором репрессий. Именно он создал психологическую обстановку и организационные структуры, приведшие к кровавым расправам. Пароксизмальный характер его системы управления страной достиг своего максимума тогда, когда репрессии коснулись и его собственных родственников.

Ближайшее окружение Сталина – тех людей, которые восхищались им, любили его, часто приходили к нему в гости, – постепенно охватывал ужас.

По мере того как текло время, к этому окружению присоединялись некоторые члены Политбюро, народные комиссары, иногда даже иностранные гости. Громкие судебные процессы 1936–1938 годов [309]и «чистка» генералов в 1937 году стали ужаснейшими событиями для Аллилуевых и Сванидзе: они попросту переставали понимать, что происходит в стране. Отклики на эти события – часто удивленные, иногда возмущенные – можно найти в дневнике Марии Сванидзе. «То, что развернулось, превзошло все мои представления о людской подлости», – записала она в своем дневнике 20 ноября 1936 года, когда в прессе появились сообщения о Пятакове и Радеке – главных обвиняемых в ходе второго громкого судебного процесса в Москве. Мария твердо верила в обоснованность предъявленных им обвинений. «Эти моральные уроды заслужили свои участи. Минутами мозги мои теряли точку опоры, и мне казалось, что я схожу с ума, так все было непостижимо, страшно и бессмысленно. […] Как мы могли все проворонить, как мы могли так слепо доверять этой шайке подлецов. Непостижимо. Они пустили корни в самые ответственные учреждения, они имели заслоны в самых высоких постах. Шутка сказать, Пятаков да др.». По этой записи в ее дневнике заметно, как всеобщая истерия овладела и ею. Ей тоже казалось, что она видит повсюду разгуливающих на свободе предателей, и ей хотелось их разоблачить.

Близкие Сталина продолжали приходить к нему на обед, праздновать его день рождения и встречать вместе с ним Новый год. Но время текло уже в соответствии с его, сталинским, календарем.

Первой жертвой репрессий из числа приближенных Сталина стал Авель Енукидзе – его старый грузинский друг и, самое главное, крестный отец Надежды. Енукидзе впал в немилость в июне 1935 года, а в 1937 году его арестовали и расстреляли. Его затем посмертно признали виновным в убийстве Кирова, и на проходившем в 1938 году суде над Бухариным было заявлено, что именно Енукидзе дал Ягоде приказ убить Кирова. Сталин, конечно же, не мог верить в такого рода измышления, однако между ним и Енукидзе уже не раз возникали серьезные разногласия. Что сделало его неугодным Сталину и не подлежащим прощению, так это то, что он сочувствовал Троцкому: после того как Сталин узнал, что один из советских дипломатов, работающих в посольстве в Осло, поддерживает регулярные контакты с Троцким, ему стало также известно, что Енукидзе уже давно знает об этом, однако ему, Сталину, ничего не сказал [310].

Марико – бывшая свояченица Сталина – работала секретарем у Енукидзе с 1927 по 1934 год. Ее арестовали в 1937 году и приговорили к десяти годам трудовых лагерей. Согласно официальной информации, ее расстреляли 3 марта 1942 года [311], но родственникам сообщили, что она умерла в месте ссылки естественной смертью.