Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

Кэтрин и Орвилл потеряли всякое терпение с «Флинт энд компани» и спрашивали, можно ли вообще доверять этой компании. Кэтрин почти никогда не имела дела с евреями, но, посмотрев фотографию Харта Берга, спросила, не еврей ли он. «Мне не нравится, как Берг выглядит, – написала она. – Меня только что осенило, что вся компания состоит из евреев. Берг точно выглядит евреем».

Через несколько дней Кэтрин сообщила Уилбуру, что ситуация дома стала даже хуже. Она близка к нервному срыву, и это его рук дело. «Что, черт возьми, происходит с твоими письмами?»

Ее последнее письмо представляло собой бурную смесь гнева, обвинений, жалости к себе и отчаяния, что было чересчур даже для нее. Она была сыта по горло «всем этим». «Мы так нервничаем и сходим с ума от напряжения, что не можем не ругаться. Мы с Орвом начинаем ссориться, стоит нам провести рядом хотя бы пять минут. А бедный папа только приговаривает: "Спокойнее, Бесси, спокойнее", хотя он так нервничает, что вообще не может нас слышать». Она никогда так не уставала от жизни. «Мне хочется плакать, стоит только кому-то взглянуть на меня».

Некоторые из их писем Уилбуру вернулись обратно из-за неправильного адреса. «Почему ты не мог сказать нам раньше, что не получаешь наши письма? Мы приходим в отчаяние, сидя здесь совершенно беспомощные, пока они [ «Флинт энд компани»] делают все, чтобы получить преимущество над тобой. Что у них за бизнес, зачем они втянули тебя в эти дела с французами? Вы могли бы сделать все сами… Я ненавижу их всех… Орв так обеспокоен и измотан, что я волнуюсь за него. Долго он так не выдержит – как и ты, если на то пошло».

Проблема в том, объяснял Уилбур в письме отцу, зная, что епископ поймет все правильно, что с Орвиллом, похоже, случился «характерный для него приступ» и что он «сам не свой».

Утром 17 июля в своем номере в отеле «Лё Мёрис» Уилбур написал длинное ответное письмо Кэтрин, в котором прямо рассказал о ситуации в Париже, о том, как он видит свое участие в ней, как переживает за них, как старается уберечь их от огорчений и почему им не следует волноваться. Письмо было абсолютно честным и доверительным по тону и показывало, как Уилбур оценивает себя, – как, впрочем, почти все, что он писал. Он давал понять, что контролирует ситуацию в Париже, что хорошо ориентируется и знает людей, с которыми имеет дело, и что оставшимся дома нет причин горячиться.

«В виду того, что я один написал вам в три-четыре раза больше писем, чем получил от вас всех вместе взятых, – начал он, – мне довольно забавно читать ваши постоянные жалобы на то, что вы получаете от меня так мало писем». За те два с половиной месяца, что он находился в отъезде, он получал из дома в среднем одно письмо в неделю, в то время как сам писал три-четыре письма в неделю, за исключением десятидневного отрезка, когда положение было настолько неясным, что писать было не о чем.

С самого начала он чувствовал, продолжал Уилбур, что все, что он писал Орвиллу, расстраивает его, однако он считает, что Орвилл имеет право знать о происходящем все. Что касается «Флинт энд компани», то он не стал напоминать Кэтрин и Орвиллу, хотя мог бы, что, если уж на то пошло, именно Орвилл больше всех хотел связаться именно с ними.

«Я сделал то, что, как мне известно, сделал бы и он, если бы был здесь и знал все факты. В таких случаях тот, кто находится на расстоянии, лишь вредит, давая указания, которые не отвечают ситуации».

Приехав в Европу, Уилбур почувствовал, что сможет контролировать ситуацию. Единственное, что его волновало, будет ли Орвилл готов максимально быстро прибыть с «Флайером». «Жаловаться не входит в мои привычки, но эта постоянная неготовность была моим ночным кошмаром больше года».

Что касается Берга и Кордли, то они сначала рассматривали его «просто как приложение».

«Однако со временем их глаза открылись, и сейчас они понимают, что я вижу ситуацию глубже, чем они, что мои оценки часто более надежны и что я намерен управлять ими, а не позволять им управлять мной… Сейчас я контролирую все, а они дают советы и помогают. В этой роли они нам очень полезны, и я не вижу причин рвать с ними».

Он очень сожалел о том, что домашние так переживают. Сам он, уверял Уилбур, чувствует себя лучше, чем все последние несколько лет.

Они должны перестать волноваться. Для этого нет никаких причин.

В заключение Уилбур сообщил, что некие американцы предложили ему сегодня днем совершить первый в его жизни полет на воздушном шаре.