Джордж Бернард Шоу - Социализм для джентльменов

Необходимо подумать о том, что положение миллионера, с прогрессом культуры, делается все хуже и хуже. Капитал, предпринимательский дух, художественный гений – силы, которые в свое время шли на то, чтобы удовлетворять потребности богатых в прекрасных вещах – идут теперь на удовлетворение потребностей современного пролетариата. Теперь очень выгодно присоединить к торговому дому на Весборн-Грове железную торговлю; и это гораздо выгоднее занятия флорентинского оружейного мастера пятнадцатого столетия. И даже сам миллионер, делаясь директором железной дороги, должен признать, что доход идет не от его собратьев, а исключительно от пассажиров третьего класса. Если он заинтересован в содержании какого-нибудь отеля, то он очень скоро замечает, что с коммерческой точки зрения гораздо выгоднее, указать на дверь какому-нибудь лорду с его свитой, чем хоть, чем-нибудь обидеть проезжего купца или велосипедиста. Он не может получить платья, которое хорошо на нем сидело бы без докучливых примерок, если только он не пойдет к дешевому портному работающему за наличные деньги, платье которого непременно должно хорошо сидеть при первой примерке, чтобы та низкая плата, за которую он работает, приносила ему доход. Вчерашний купец, относившийся подобострастно к богатому человеку и безучастно к работнику, теперь в конкуренции побивается большими торговыми домами, в которых заботливее услуживают покупателям, берущим на четыре и на десять пенни, чем какой-нибудь важной даме, появляющейся для того, чтобы купить три больших рояля и пригласить четырех француженок-гувернанток. Коротко говоря, магазины, которые ждут «богатого человека» и рассчитывают на него, можно теперь встретить только в немногих особенных отраслях торговли, с которыми в жизни ы имеем дело лишь очень редко. Для обыденных целей, покупатель, потребляющий больше, чем другие люди так же нежелателен и также мало достоин внимания, как и покупатель, потребляющий менее других людей. Миллионер может иметь самое лучшее из того, что существует на рынке, но это не создает ему никакого преимущества перед скромным обладателем ежегодного дохода в пять тысяч фунтов. И только в одном случае он может создать безмерную, чрезвычайно дорого стоящую торжественность, а именно при своем погребении. Но и этому ничтожному исключению, по всей вероятности, скоро придет конец. Большие акционерные общества погребения и сожжения откажутся хоть несколько расширить имеющееся у них распределение на первый, второй класс и т. д. совершенно так же, как трамвайное общество отказалось бы взять на себя устройство процессии лорд мэра.

Покупатели большой массы до такой степени совершенно завладеют рынком, что миллионер, который, уже теперь принужден девять десятых своей жизни проводить, как ее проводят другие люди, будет принужден и в остальной десятой части идти нога в ногу с остальными.

Быть миллионером это значит обладать большим количеством денег, чем человек в состоянии истратить на самого себя и притом ежедневно страдать от невнимания тех людей, которым такое состояние кажется чрезвычайно привлекательным. Что, следовательно, должен сделать миллионер с своим излишним капиталом? Обычный ответ на это гласит так: сохранить его для своих детей и раздавать милостыню. Но эти два вспомогательные средства в том смысле, как они обыкновенно понимаются, совершенно одно и тоже; и к тому же эти средства чрезвычайно губительны. С точки зрения общества совершенно безразлично, будет ли личность, освобожденная щедростью миллионера от необходимости работать для поддержания своего существования, его сыном, его зятем, или же случайным нищим.

В первых двух случаях личные ощущения миллионера могут получать большее удовлетворение; но вред для общества и для того, кто получает эти деньги остается одинаковым. Если желают испортить карьеру молодому человеку, то нет более верного средства, как одарить его тем, что называют «независимостью» и что в действительности есть не что иное, как полная зависимость, от работы других людей. Всякий, кто достаточно разумно наблюдает жизнь, чтобы уметь сравнивать среднего человека, имеющего достаточно средств, чтобы быть независимым в ту пору, когда он как раз кончает университет с тем же человеком двадцать лет спустя, когда он во всем своем поведении следует лишь привычкам, может видеть, что в сравнении с такой» жизнью жизнь почтальона есть водоворот всяких волнений, а жизнь полисмена – глава из романа…, всякий такой наблюдатель должен был бы неоднократно говорить себе, что для этого человека было бы гораздо лучше, если бы его отец истратил все деньги до последнего пфенинга, или же выбросил бы их в Темзу.