Ромен Молина - Унаи Эмери. Маэстро

Но – с давлением СМИ или без оного – Эмери продолжает трудиться, спокойно настраиваясь на победу в Лиге чемпионов. Не обязательно в нынешнем году (тренера парижан не назовешь утопистом), но в недалеком будущем. Ради этого «придется пострадать, такова участь любого тренера. […] Тот, кто не страдает, не может тренировать», – рассуждает он. Вехи этого пути к чемпионству: постоянные занятия, вопросы, объединение команды перед общей целью и дебаты с лидерами, особенно Марко Верратти, всегда старающимся высказать собственную точку зрения, не важно, совпадает она с мнением тренера или нет. «Нам нравится, когда игроки приходят поговорить, заявить свою позицию. Это – ответная реакция, проявление командного духа», – поддерживает Карседо, по-прежнему верный помощник Эмери. Очевидно, что его судьба, как и судьба Унаи, будет – как и раньше, в предыдущих клубах – зависеть от результатов, которые продемонстрирует ПСЖ. Ясно, что будут ошибки, сомнения, даже непонимания – например, как-то раз Унаи изобразит пистолет, приставленный к виску одного из игроков, не желающих понимать его объяснения; подобный жест он уже использовал в «Валенсии», чтобы посреди всеобщего веселья донести свою мысль до футболистов. Некоторые парижане сочтут такое поведение безумием, очередным выпадом со стороны тренера, надевшего профессорский костюм и изображающего учителя, который силой вытаскивает учеников к доске. К похожим методам прибегают и другие тренеры, например Гвардиола, но во Франции такое отношение воспринимается как нечто сомнительное: в стране, где футбол – «вещь в себе» и у игроков отсутствует желание раскрываться навстречу кому-то и чему-то новому. Это Эмери никогда не сможет принять. «У Унаи есть недостатки – а у кого их нет? – но только не этот. Мы с ним недавно говорили, и он спросил, знаю ли про методику, которую использует один тренер в испанской «Сегунде Б»? – вспоминает Альберто Бенито, с которым Эмери познакомился в «Толедо» более двадцати лет назад. – Так как я одно время работал спортивным директором команды на Кипре, он захотел знать больше о том, как тренируют там – надеясь, что сможет использовать эту информацию. В ПСЖ он тоже постоянно совершенствуется». Учиться необходимо, особенно играя в Лиге чемпионов. Когда сильнейшие мировые клубы приезжают на «Парк де Пренс», Унаи, как обычно, в качестве предматчевого напутствия пишет несколько фраз на доске. Одна из них все время повторяется. Ее он произнес однажды осенним вечером в учебном центре «Севильи» – «Сьюдад Депортива»: «Тот, кто учится, далеко пойдет».

(Унаи Эмери, 18 ноября 2015 года)

До момента публикации Унаи не успел прочесть El Maestro. Он и не стремился узнать подробности, касающиеся содержания книги – таким было одно из условий проекта: полная свобода слова, никакой конкретики. Да и потом, эта книга ведь не является автобиографией; это всего лишь авторизованная биография Эмери. До того как ее начать, я обсудил замысел с Унаи, и он отреагировал просто: «Критика – это неплохо. Я бы с удовольствием прочитал критические замечания; мне кажется, это интересная идея». Вообще тренеры редко ценят негативные отзывы о себе, особенно поданные в столь явной манере, но Эмери скрывать нечего. И вот теперь, когда книга близится к концу, было бы логично расспросить самого́ главного героя о его карьере и обо всем, что рассказали около сорока собранных по этому случаю свидетелей развития этой карьеры. Конечно, многие читатели хотели бы прочесть здесь итоги первых месяцев работы Эмери в «Пари Сен-Жермен», но в этом нет никакого смысла: между написанием книги и ее изданием пройдет определенный промежуток времени, в который много чего может случиться. Поэтому пока еще слишком рано делать какие-либо выводы, касающиеся ПСЖ, рассказывать истории «изнутри», пусть даже некоторые из них и начаты в главе 16. Да и потом, кто знает – вдруг материал о прилючениях Унаи Эмери в Париже через несколько лет превратится в отдельную книгу?.. Итак,

– Бывшие товарищи по команде описывают тебя как «игрока, который не мог справиться с прессингом». В своей Mentalidad Ganadora ты в шутку называешь себя cagon («трус»). Ты сразу стал воспринимать самого себя таким образом или подобное отношение возникло уже по мере развития твоей карьеры?

– У профессионального игрока всегда есть чувство ответственности. Если она перерастает в моральное давление, то становится чем-то негативным. С другой стороны, если эта ответственность органична человеку, это хорошо. Будучи игроком, я чувствовал, что желание сыграть как надо, как следует выполнить свой долг вызывает во мне сильное беспокойство. Я не знал, как справиться с этим чувством в одиночку. Думаю, мне не хватало тренера, который мог бы научить меня контролировать эмоции. Говоря, что я был трусом, я, вероятно, немного преувеличиваю. Но я действительно не знал, как бороться с эмоциями, и теперь – поскольку меня никто этому в свое время не научил – я регулярно отрабатываю это со своими игроками. Да, надо было бы и мне научиться этому раньше.