Иво Залуский - Ген Огинского

31 декабря за полночь Михал Клеофас вновь встретился с королем на приеме в Сент-Джеймском дворце.

Брезжил рассвет нового, 1791 года. Срок выполнения поставленной Михалу Клеофасу задачи заканчивался, и он отправил в Варшаву рапорт с рекомендациями удовлетворить прусские требования в интересах всестороннего развития торговли Польши. Осмотр достопримечательностей и развлечения стали затем главным времяпрепровождением Огинских. В первую очередь их интересовали опера и театр; Сара Сиддонс в роли Изабеллы в пьесе «Роковая свадьба» Томаса Саутерна [6] Саутерн Томас (1660–1746) – английский драматург. , которая шла в Друри-Лейн [7] Лондонский музыкальный театр. , расчувствовала Михала Клеофаса до слез. Он также отметил, что многие зрители появлялись в театре и опере в хмельном состоянии, кроме того, в ложу могли заглянуть проститутки и усесться на свободные места, в результате зритель мог не досчитаться своего кошелька. Огинский посетил собор Святого Павла, Вестминстерское аббатство, посмотрел на телескоп Гершеля в Гринвиче и экспозицию Британского музея. На него произвело большое впечатление внимательное отношение к пациентам в психиатрической лечебнице Бедлам. В Палате общин он слушал речи Питта и Чарльза Фокса. Там же встретился и долго беседовал с драматургом Ричардом Шериданом. На маленьком кораблике Михал Клеофас добрался до «Кью Гардене», хотя зимняя погода помешала ему увидеть всю экзотическую красоту этого замечательного ботанического сада.

Затем Огинские отправились в Бат, чтобы встретиться с Эвартом, который проходил курс лечения на водах на этом самом фешенебельном курорте Англии, расположенном примерно в ста милях к западу от Лондона. Основанный еще римлянами в окружении холмов у излучины реки Эйвон как термальный комплекс, расположенный первоначально вблизи трех горячих источников, бьющих из скал, город совсем недавно был отстроен по-новому: его планировка и архитектура являлись ярким примером просвещенного градостроительства и благоустройства. Огинские, вероятно, провели в Бате около четырнадцати приятных дней, на протяжении которых обсуждались самые разные темы: Тройственный союз, Питт, архитектура, музыка в Бюветном павильоне и залах собраний и, наконец, устрицы. По мнению Огинского, устрицы в Бате были особенно вкусны.

На обратном пути экипаж Огинских перехватили разбойники, но им удалось уйти, в отличие от группы дам, ехавших следом за ними во втором экипаже, – те все были ограблены.

По возвращении в Лондон Михал Клеофас и Изабелла стали частыми гостями на званых обедах, в частности у примаса Польши, архиепископа, младшего брата короля Речи Посполитой Михала Ежи Понятовского, который устроил настоящий польский пир. Среди других гостей были посол Францишек Букатый и Адам Чарторыйский – молодой магнат, которому суждено стать одной из самых влиятельных личностей Речи Посполитой и который сыграет заметную роль в жизни Огинского.

На одном из вечерних приемов, где присутствовал Михал Клеофас, звучала фортепианная музыка в исполнении Муцио Клементи. Хотя Клементи родился в Риме в 1752 году, он поселился в Англии, где приобрел известность как пианист и педагог. Михал Клеофас проявил к его игре повышенный интерес, ведь Клементи являлся первым композитором собственно фортепианной музыки – не только для клавишных инструментов вообще. Михал Клеофас также в технике своей игры стремился к мелодичному звучанию фортепиано, нежели к более сдержанному тембру клавесина. Два музыканта много почерпнули друг у друга, если говорить о музыке вообще и о технике исполнения. Михал Клеофас утверждал, что он открыл для себя много нового в ходе встречи с Клементи.

Портрет Муцио Клементи. Художник А. Орловский

В феврале Огинские возвратились в Гаагу, и Михал Клеофас попросил освободить его от обязанностей посланника «по семейным обстоятельствам». Для дядюшки Михала Казимира настал Судный день, тяжесть которого уже испытали на себе большинство магнатов, начиная с 1788 года: кончились добрые времена. Дядюшка заблаговременно передал ряд поместий Михалу Клеофасу, но при условии распорядиться ими так, чтобы покрыть огромные долги Михала Казимира. Итак, обремененные этими проблемами, Огинские отправились на родину. По пути пришлось на несколько дней задержаться в Берлине, чтобы провести заключительные переговоры и еще раз уточнить для своего доклада позицию Питта и Великобритании. В марте семейная чета прибыла в Варшаву.