Ричард Хэк - Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Сильно прихрамывая, она доплелась до отеля. Агату и тут выручил Макс, с обычным своим невозмутимым видом он мигом раздобыл бинты для ее распухшей лодыжки. Потом объявил, что проводит до Девона. Отъезд завтра на “Восточном экспрессе”. Агате вспомнились благородные рыцари из детских сказок. Вооруженный мечом принц готов был спасти даму, попавшую в беду. Макс, безусловно, был настоящим героем, и Агата охотно доверилась его заботам, без малейших терзаний относительно возможных пересудов.

По дороге в Англию они болтали не умолкая. Агате вскоре уже казалось, что она давным-давно знает этого человека. Он не был неотразимым мужчиной, он напоминал типичного кабинетного затворника и выглядел даже старше своих лет из-за черных усиков и уже намечавшихся залысин. Никакого сравнения с молодцеватым Арчи. Но Агата ловила каждое его слово, и что удивительно, он так же внимательно слушал ее. Такой умный и такой спокойный. Но главное, он не бежал прочь, когда человеку плохо и требуется помощь.

Макс рассказал ей про своих родителей. Отец родом из Австрии, человек довольно упрямый, мама – француженка. Обожает поэзию и античную литературу. А бабушка – известная оперная певица, Марта Дювивье, лауреат премии Парижской консерватории. Рассказал про учебу в оксфордском Нью-колледже. Про то, как, познакомившись с трудами доктора Вулли, увлекся археологией. И теперь все его помыслы лишь о ней, о любимой археологии. Молодой ученый лукавил. В те дни в его мыслях царила только Агата Кристи.

Нет страха сильнее и горше, чем страх за своего ребенка. Отперев дверь лондонской квартиры, Агата тут же проковыляла к телефону. Мэдж сообщила, что Розалинде гораздо лучше. Тем не менее спустя шесть часов Агата уже сидела у постели дочери, примчалась в Эбни-Холл, несмотря на усталость и больную ногу. Розалинда ужасно исхудала, было видно, что она сильно ослабла, болезнь жестоко ее помучила.

Макс решил сойти с поезда в Париже, чтобы навестить мать. Агата из Лондона послала ему письмо, полное переживаний за дочку: “Розалинда в ужасном состоянии, просто не хотели меня расстраивать. Как посмотрю на нее, замирает сердце. Кожа да кости, и совсем слабенькая. Ах, Макс! Как же она и все тут настрадались”. Но Розалинда (истинная дочь своего отца!) упрямо твердила: “Тетя Москитик замечательно за мной ухаживает. Ты могла и не приезжать. Я совсем не хотела отрывать тебя от работы, мамочка, ни за что не хотела”.

Второе письмо она отправила уже из Эшфилда, куда привезла Розалинду, рассудив, что море поможет дочке быстрее окрепнуть. Да и ее искалеченной лодыжке будут полезны морские купания. Агата позвала Макса на выходные, и тот с готовностью согласился. Естественно, во время его визита в доме, как назло, происходили всякие недоразумения. Домашний любимец Питер тяпнул за нос сына экономки, а когда по просьбе Розалинды поехали на пикник в вересковую рощу, хлынул ливень. Тем не менее все эти казусы ничуть не испортили Максу настроение, он был весел и добродушен.

Вечером накануне отъезда в Лондон он постучался в спальню Агаты, уже успевшей лечь. Она позволила ему войти. Макс сел в изножье кровати и, набравшись храбрости, предложил Агате руку и сердце. Агата сначала онемела, потом, запинаясь, вежливо его поблагодарила, потом твердо сказала “нет”, сославшись на огромную разницу в возрасте. Однако не сказала, что не хочет выходить за него (хотя в принципе ее вполне устраивал статус независимой женщины).

Вообще-то Макс ей нравился, она еще никогда не встречала таких чутких и заботливых мужчин. Он успел стать ей другом, истинным другом. А ведь полностью доверять можно очень немногим, в этом Агата успела убедиться. Они проспорили два часа, наконец Макс ушел в свою комнату. Агата решила, что тема окончательно закрыта.

Но Макс и не думал отступать. Он продолжил штурм, забрасывая Агату письмами, в которых с продуманной последовательностью излагал свои доводы. То были не спонтанные поэтические послания, то были записки одержимого романтической идеей ученого, пытающегося убедить ректора поддержать его проект. Агата тоже не собиралась отступать от своего решения, не столько из разумных соображений, сколько из-за страха перед неизбежным разочарованием. В одном из писем она проговорилась: “Я ужасная трусиха и жутко боюсь сердечных ран”.

В мае тон ее писем изменился, стал более кокетливым и шутливым. Однажды Макс предположил, что ее, возможно, смущает его профессия, ведь археологам приходится иногда “выкапывать мертвецов”. Агата ответила, что ничего подобного, она обожает “окостеневшие трупы”. Но по реплике было понятно, что куда больше она обожает его, Макса.